Книга Смех и смертный грех, страница 31 – Дарья Калинина

Арсений Иванович помотал головой отрицательно. Но его жена не была столь категорична.

— Мне кажется, мы должны сказать детям всю правду о маме, — произнесла она, выделив слово «всю».

— Не надо! — неожиданно взмолилась тетя Лариса.

— Катя, молчи! — приказал жене папа Эдика.

Но камень уже был брошен в воду, круги от него разошлись по всей поверхности. И Эдик приступил к маме:

— Скажи… Ты на кого-то думаешь?

— Не то чтобы это был какой-то конкретный человек. Но версия у меня есть.

И женщина вопросительно взглянула на мужа.

— Арсений, скажи лучше ты.

Тот молчал.

— Арсений, ты что, не хочешь, чтобы убийца был найден?

Снова молчание.

— Сейчас ты, возможно, покрываешь убийцу! — сердито произнесла Екатерина Леопольдовна. — Скажи правду, тут все свои! Или тебе придется выложить правду полиции!

Видимо, упоминание о том, что полиция в самое ближайшее время получит законное право вмешиваться в дела его семьи, возымело свое действие. И Арсений Иванович наконец нарушил затянувшееся молчание:

— В общем так… — пробормотал он. — Скажу, уж коли пришлось. Но хочу, чтобы все, мною сказанное, осталось между нами. Никто из посторонних не должен знать о том, чем занималась мама.

Вступление было настолько жутким, что все невольно затрепетали. Что же такое могла сделать Надежда Сергеевна, чтобы вызвать у своего сына такие чувства? Но все оказалось совсем не так страшно, как ожидали друзья.

Когда Арсений Иванович заговорил, у всех вырвался вздох облегчения:

— Иногда мама давала людям деньги в долг, — произнес он.

— И это все?

— Подчас речь шла об очень крупных суммах. Доходило и до миллиона, и до двух, и даже до нескольких миллионов.

Эдик с удивлением взглянул на отца:

— У бабушки были в наличии такие большие деньги? Я не знал.

— Ну, теперь знаешь.

— Но помочь человеку в трудную минуту — разве за такое убивают? И потом, бабушка никогда не скрывала, что многим в своей жизни она помогла.

Арсений Иванович молчал. Ему на помощь пришла его сестра.

— Мама давала деньги не просто так, — со вздохом призналась она.

— Не просто так? А как же?

— Под проценты. Порой под очень большие проценты.

— Это что же?.. — поразился Эдик. — Бабушка занималась ростовщичеством?

Лариса кивнула и отвела глаза в сторону. Друзья подавленно молчали. Они не были высокого мнения о собственных моральных и нравственных качествах, но все же давать деньги в рост под проценты — это им и в голову не могло прийти. Неужели Надежда Сергеевна этим промышляла?

Кира же думала о том, что не зря старуха не понравилась ей с самого начала. Процентщица! Самое мерзкое из существ рода человеческого. Недаром Достоевский руками Раскольникова убивает именно такую бабку. Если у Киры имелись свободные деньги, которые были нужны ее друзьям или родным и они просили об одолжении, то Кира легко и даже с радостью давала людям требуемую сумму. А дав, никогда не требовала с должника не только процентов, но и вообще возврата. Рассуждала так: если у человека есть совесть и появятся деньги, он их и так вернет. А если совести нет, то нечего с таким человеком и общаться.

Но Лисицу заинтересовало другое.

— А кому Надежда Сергеевна давала деньги в рост? Знакомым?

— Сначала, да, она давала только знакомым. Но потом круг ее клиентов расширился. Стали приходить люди малознакомые или вовсе не знакомые.

— И как давно ваша бабушка этим занимается?

Лариса и Арсений Иванович принялись вспоминать, и получилось, что всю свою жизнь их мать занималась этим бизнесом.

— И в советские годы у нее были клиенты, конечно, не так много, как в последнее время. Но и капитал у мамы в ту пору был еще не так велик.

Хорошенько наладив свой бизнес, старуха выдавала людям кредиты под залог вещей, машин, квартир, домов или любого другого обеспечения.

— А если люди не могли вовремя вернуть ей деньги?

— Она никогда не торопила с возвратом долга, — пробормотала Лариса.

— Но когда сумма долга превышала сумму залога, надо думать, ваша мама свои деньги тем или иным путем все же себе возвращала?

— Ну да. Но это же бизнес! Поймите это!

Хорошенький бизнес — оставлять людей без крыши над головой. Мало того, что этим сплошь и рядом занимаются недобросовестные банкиры, но если еще и рядовые граждане начнут следовать этому примеру, то что же тогда станется со всеми нами? Да еще, если Надежда Сергеевна давала деньги в рост своим друзьям, а потом их обирала? Это уж вовсе ни в какие ворота не лезет. Это не просто бизнес, это уже подлость.

Все были потрясены услышанной новостью.

— Наша бабушка — ростовщик!

Эдик с недоумением смотрел на отца и тетку.

— Почему вы мне об этом не рассказывали?

— Понимаешь… такое дело… не хотелось распространяться особо.

Ситуация и впрямь была не очень красивая. Но вместе с тем друзья отдавали себе отчет, какое богатое поле для сыщицкой деятельности в себе скрывает полученная ими информация.

— И много у бабушки было… м-м-м… клиентов?

Арсений Иванович обменялся с сестрой взглядами:

— Да, прилично…

— Ну а все же? Точное число?

Точного числа ни Арсений Иванович, ни Лариса не знали. Но Лариса, как наиболее близкий Надежде Сергеевне человек, склонялась к тому, что клиентов, которые были должны старушке деньги, было около десяти человек. Из них трое вызывали у Ларисы наибольшие подозрения.

— Про одного из них мне мама даже говорила, что, похоже, придется прибегнуть к услугам Беси.

— Кого? — неожиданно вздрогнула Леся. — К чьим услугам, вы сказали?

Лариса вздохнула и повторила:

— Беся.

— Беся — это бабушкин компаньон? — заинтересовался и Эдик тоже.

— Можно сказать, что и так, — кивнула головой Лариса. — Вообще-то мама старалась не обращаться к услугам Беси, ведь он действовал порой… очень жестко. А мама избегала всякой жестокости, она всегда жалела своих должников и не уставала повторять им это.

Сначала обложить человека, а потом пожалеть о его горькой участи, может, и поплакать над ней. Но будет ли должнику прок от таких слез крокодилицы?

— Но кто это такой Беся? — продолжал любопытствовать Эдик. — Бандит, что ли?

— Я не знаю. Не думаю, чтобы мама общалась с бандитами. Не так она была воспитана. Да и вряд ли бандит стал бы терпеть мамино отношение.