Книга Смех и смертный грех, страница 66 – Дарья Калинина

— Неужели следователь прав? — ужаснулся Эдик. — Неужели у нас в семье все же завелся убийца? И этот убийца… Игорь?!

Эдик был сражен наповал последними известиями. Но тут ему снова позвонила мама:

— Мы с отцом едем к Ларисе, — сказала она. — Врачи говорят, что состояние ее вновь ухудшилось. Можно ожидать самого скверного. Ты с нами?

— Разумеется.

У палаты Ларисы собралось несколько человек, все они стояли с такими печальными лицами, понурившись, что у сыщиков упали сердца.

— Уже? Она умерла?

— Пока нет, но все идет к тому. Врачи говорят, возможно, ей осталось жить меньше суток.

— Она хотя бы в сознании?

— Да. И хочет видеть Игоря.

— Но это невозможно. Игорь арестован, он находится в полиции.

— Лариса об этом ничего не знает, — покачал головой Арсений Иванович.

— Мы пытались придумать подходящую отговорку, но она нас выгнала и заявила, что единственный, кого она хочет видеть, это ее сын! Что нам делать? Эдик, как ты думаешь, может быть, полицейские согласятся отпустить Игоря, чтобы он попрощался с матерью?

— Не знаю.

— Но ты можешь попытаться?

— Не думаю, что это хорошая затея. И вот что… Я пойду к Ларисе сам.

— Она тебя выгонит.

— И все же я попытаюсь.

Эдик вошел в палату, где умирала женщина, которую он считал своей тетей, которая оказалась его двоюродной бабушкой и которую он любил, невзирая на степень родства с ней. И вот теперь он, похоже, терял ее навсегда. Думать об этом было невыносимо. Но Эдик понимал: он должен облегчить Ларисе переход в иной мир.

— Тетя Лариса, — прошептал он, подойдя к кровати больной. — Ты меня слышишь?

Лариса открыла глаза, увидела Эдика и слабо ему улыбнулась.

— Игорек… — едва слышно прошептала она, сделав действующей рукой слабый жест, словно звала к себе кого-то.

Эдик понял, что она просит позвать к ней сына, и развел руками.

— Лариса, я не могу его привести. Игорь в полиции. Его задержали за убийство Надежды Сергеевны.

Эдик сознавал, что идет на риск. Получив такое страшное известие, Лариса могла скончаться прямо на месте. Но с другой стороны, если жить ей все равно остались считаные часы, то не лучше ли сказать ей правду, чем водить за нос и дурачить? Лично Эдику, если бы он умирал, не хотелось слышать в свои последние часы ложь, какие бы благие цели эта ложь ни преследовала.

Но Эдику повезло. Лариса не только не умерла, но даже не потеряла сознания. Она стойко выдержала очередной удар и прошептала:

— Я знала… Ах, плохо…

— Ты знала?

— Игорь… — едва слышно шептала Лариса. — Бабушка… теплоход. Убийство!

— Значит, это он… ее?.. — ужаснулся Эдик. — Да? И ты знала о том, что он задумал?

Эдику не хватило сил, чтобы выговорить страшные слова. Но Лариса поняла его и так.

— Нет, нет, — поспешно забормотала она. — Это я… это все я… сама…

— Ты? — еще больше изумился Эдик. — Лариса, ты хочешь сказать, что это ты убила бабушку?

Но Лариса, казалось, не слышала его вопроса.

— Сле…следователя, — торопливо произнесла она срывающимся шепотом, от которого у Эдика по спине пробежал озноб.

Лариса говорила невнятно. Речь еще не вернулась к ней в полном объеме. Но все же Эдик сумел понять, что она от него хочет.

— Следователя позвать? Сюда?

— Да, да!

— В чрезвычайных обстоятельствах следователи ведь приезжают и в больницу, верно.

— Да. Позови!

— Но зачем? Что я ему скажу? Чего ты хочешь добиться от следователя?

Лариса напряглась и с трудом произнесла:

— П-признание.

— Ты хочешь сделать признание? — догадался Эдик. — Не надо! Следователь все равно поймет, что ты выгораживаешь Игоря.

— Пускай! Я напишу признание. Он подпишет. Все законно. Игорь будет свободен.

Лариса произносила слова с огромным напряжением сил. Но Эдик сообразил, что задумала его тетя. Она хочет взять на себя вину Игоря. Хочет выгородить своего сына даже такой ценой.

— Да. Но Лариса… ты уверена, что можешь… Что ты должна все взять на себя…

И тут неожиданно Лариса произнесла целую фразу, причем обратилась к Эдику по имени, и голос ее прозвучал очень ясно:

— Эдик, я умираю. Я видела ее, она меня ждет.

— Кого?

— Ее, — произнесла Лариса с таким непередаваемым выражением, что Эдик сразу понял, о ком идет речь.

Лариса говорила о Надежде Сергеевне.

— Я ее видела… На остров ее не пустили, а меня вот сподобили.

— Тетя Лариса, что ты такое говоришь?

— Теперь я пойду к ней… — как безумная бормотала Лариса. — Но Игорь тут… он не должен пострадать! Это все я… я все сделала. Мне теперь и ответ нести.

И откинувшись на подушки, Лариса совсем уже слабым голосом продолжала настойчиво требовать:

— Следователя… Бога ради, следователя!

— Хорошо, — встал на ноги Эдик. — Я все сделаю, как ты меня просишь. И я знаю, почему вы с Игорем возненавидели бабушку. Она всегда выдавала тебя за свою дочь, а на самом деле просто украла у тебя имя и… и деньги. Игорь тоже об этом узнал, да? Ну, конечно, такое ведь не утаишь. И вы с Игорем стали требовать от Надежды Сергеевны вернуть вам украденное, а она не хотела. Жадная была старушка, не хотела расстаться даже с малой толикой. Игорь не выдержал и поступил так, как всегда поступал, когда ему казалось, что у него отнимают его собственность.

Но на Ларису эти слова не произвели впечатления. Для нее, умирающей, все мирские дела были уже страшно далеки. Единственное, о чем она могла думать, так это о своем сыне. О ребенке, которого хотела защитить вопреки всему.

— Спеши… — шептала она. — Время… его мало.

С этими словами Лариса закрыла глаза. Сил, как и времени, у нее и впрямь оставалось очень мало. Поэтому она должна была расходовать их с умом.

Эдик вышел, думая, что как он ни будет спешить, а все равно вряд ли успеет. Настолько Лариса выглядела в этот момент худо. Он даже оглянулся, желая напоследок увидеть ее живой, ведь к его возвращению она уже может умереть.

Но Эдик ошибся. Следователь прибыл в больницу в течение часа. Лариса была еще в сознании, и она сразу же заявила, что не хочет умирать, унося на совести страшный грех, и потому, умирая, признается в содеянном злодеянии.

— Это я убила свою мать, — постаралась произнести она максимально четко для своего состояния.

Следователь ее понял и возразил: