Книга Туманность Андромеды, страница 86 – Иван Ефремов

Круг — взлёт «Тинтажеля», направившегося на страшную звезду T и нагруженного громоздкими аппаратами для правильной осады спиралодиска из глубин космоса. Эллипс — след поднимавшейся более полого «Аэллы», понёсшей большую группу учёных для разгадки изменений материи на белом карлике тройной звезды Омикрон 2 Эридана. Пепел, оставшийся от каменистой почвы в месте удара энергии двигателей, проникший на полтора метра вглубь, был залит связующим составом для предупреждения ветрового разноса. Осталось лишь перенести ограды с мест старых взлётов. Это сделают после отбытия «Лебедя».

Вот и сам «Лебедь», чугунно-серый в тепловой броне, которая выгорит во время пробивания атмосферы. Дальше корабль пойдёт, сверкая своей отражающей все виды радиации обшивкой. Но никто не увидит его в этом великолепии, кроме роботов-астрономов, следящих за полётом. Эти автоматы дадут людям лишь фотографию светящейся точки. Обратно на Землю придёт корабль, покрытый окалиной, с бороздами и воронками от взрывов мелких метеоритных частиц. Но «Лебедя» не увидит никто из окружающих его сейчас людей: всем им не прожить сто семьдесят два года ожидания возврата экспедиции. Сто шестьдесят восемь независимых лет пути и четыре года исследования на планетах, а для путешественников всего около восьмидесяти лет.

Дар Ветру, с его родом занятий, не дождаться даже прибытия «Лебедя» на планеты зелёной звезды. Как и в прошлые дни сомнений, Дар Ветер восхитился смелой мыслью Рен Боза и Мвена Маса. Пусть опыт их не удался, пусть этот вопрос, затрагивающий фундамент космоса, ещё далёк от разрешения, пусть он окажется ошибочной фантазией. Эти безумцы — гиганты творческой мысли человечества, ибо даже в опровержение их теории и опыта люди придут к огромному взлёту знания.

Дар Ветер, задумавшись, чуть не споткнулся о сигнал зоны безопасности, повернул и заметил у подножия самодвижущейся башни телепередачи знакомую фигуру подвижного человека. Ероша непокорные волосы и прищуривая острые глаза, к нему устремился Рен Боз. Сеть тонких, едва заметных шрамов изменила лицо физика, собрав его морщинами страдальческого напряжения.

— Радостно видеть вас здоровым, Рен!

— Мне очень нужны вы! — Рен Боз протянул Дар Ветру маленькие руки, по-прежнему усыпанные веснушками.

— Что делаете вы здесь, задолго до отлёта?

— Я провожал «Аэллу» — для меня очень важны данные по гравитации столь тяжёлой звезды. Узнал, что явитесь вы, и остался…

Дар Ветер молчал, выжидая пояснений.

— Вы возвращаетесь на обсерваторию внешних станций по просьбе Юния Анта?

Дар Ветер кивнул.

— Ант в последнее время записал несколько нерасшифрованных приёмов по Кольцу…

— Каждый месяц производится приём сообщений вне обычного времени информации. И момент включения станций сдвигается на два земных часа. За год проверка проходит земные сутки, за восемь лет — всю стотысячную галактической секунды. Так заполняются пропуски в приёме космоса. В последнее полугодие восьмилетнего цикла стали поступать, несомненно, очень дальние, непонятные нам сообщения.

— Я крайне интересуюсь ими.

— Всё, что узнаю, сообщу немедленно. Или ещё лучше — примите сами участие в работе!

Рен Боз обрадованно вздохнул и спросил:

— Веда Конг тоже прибудет сюда?

— Да, я жду её. Вы знаете, что она чуть не погибла, исследуя пещеру — склад древней техники, где оказалась запертая стальная дверь?

— Ничего не слыхал.

— А, я забыл, что у вас нет глубокого интереса к истории, как у Мвена Маса. По всей планете идёт обсуждение, что может находиться за дверью. Миллионы добровольцев предлагают себя для раскопок. Веда решила передать вопрос в Академию Стохастики и Предсказания Будущего.

— Эвда Наль не приедет сюда?

— Нет, не сможет.

— Многие будут огорчены. Веда очень любит Эвду, а Чара просто предана ей. Вы помните Чару?

— Это такая… пантерообразная?..

Дар Ветер воздел руки в шутливом ужасе.

— Ценитель женской красоты! Впрочем, я постоянно повторяю ошибку, какой страдали люди прошлого, не смыслившие ничего в законах психофизиологии и наследственности, Всегда хочу видеть в других своё понимание и свои чувства.

— Эвда, как и все на планете, — не поддержал самопокаяния Рен Боз, — будет следить за отлётом.

Физик показал на ряды высоких, полукольцом расположившихся вокруг звездолёта треножников с камерами для белого, инфракрасного и ультрафиолетового приёмов. Разные группы лучей спектра в цветном изображении заставляли экран дышать подлинным теплом и жизнью так же, как обертонные диафрагмы [59] уничтожали металлический отзвук в передаче голоса.

Дар Ветер посмотрел на север, откуда, тяжело переваливаясь, ползли перегруженные людьми автоматические электробусы. Из первой подошедшей машины выскочила и бежала, путаясь в траве, Веда Конг. Она с разбегу бросилась на широкую грудь Дар Ветра так, что её длинные, заплетённые по бокам головы и спущенные косы взлетели ему на спину.

Дар Ветер слегка отстранил Веду, вглядываясь в бесконечно дорогое лицо с оттенком новизны, сообщённым необычайной причёской.

— Я играла для детского фильма северную королеву Тёмных веков и едва успела переодеться, — пояснила, чуть запыхавшись, молодая женщина. — Причесаться не осталось времени.

Дар Ветер представил её в длинном облегающем парчовом платье, в золотой короне с синими камнями, с пепельными косами ниже колен, с отважным взглядом серых глаз — и радостно улыбнулся.

— Корона была?

— О да, такая. — Веда очертила пальцем в воздухе контур широкого кольца с крупными зубцами в виде трилистника.

— Я увижу?

— Сегодня же. Я попрошу их показать тебе фильм.

Дар Ветер собрался спросить про таинственных «их», но Веда приветствовала серьёзного физика. Тот улыбнулся наивно и сердечно.

— Где же герои Ахернара? — Рен Боз оглядел по-прежнему пустое вокруг звездолёта поле.

— Там! — Веда указала на здание в виде шатра из пластин фисташково-молочного стекла с серебристыми ажурными рёбрами наружных балок — главный зал космопорта.

— Так пойдёмте.

— Мы лишние, — твёрдо сказала Веда. — Они смотрят прощальный привет Земли. Пойдёмте к «Лебедю».

Мужчины повиновались.

Идя рядом с Дар Ветром, Веда тихонько спросила:

— У меня не очень нелепый вид с этой старинной причёской? Я могла бы…

— Не нужно. Очаровательный контраст с современной одеждой — косы длиннее юбки. Пусть будет так!