Онлайн книга «Просто вдвоем»
|
Официантка со стуком выгрузила на наш стол следующую партию спиртного, и Бойс со смехом ударил стопкой о мой запотевший бокал: – Пью за то, о чем ты сейчас думаешь! А думаешь ты, судя по виду, о телке. Может, нужна какая помощь? Я покачал головой, удивляясь тому, что минутная фантазия так выбила меня из колеи. Конечно, это была фантазия. Что же еще? Осталось две недели лекций по экономике. Два занятия по самообороне. И все. * * * Когда Бойс подвозил меня домой, я заметил, что к вывеске «Снасти и наживка» приделали дополнение: «Кофе и Wi-Fi», – и сразу представил себе, как старый Джо выводит кисточкой эту кособокую надпись. Мне пришло в голову при случае заехать туда и проверить свой университетский ящик. Вдруг Жаклин написала мне? Точнее, Лэндону. Меня постоянно беспокоило, что она осталась дома одна: родители катаются на лыжах, собака – в гостинице для животных. На эти выходные мы с ней разъехались в противоположные стороны. Мне пришлось четыре часа пилить на юг, ей – столько же на север. Если она попала в беду, я ничего не мог сделать. А если она благополучно добралась до дома, то можно было расслабиться. Осталось только это выяснить. Но три дня назад я попрощался с ней возле филологического корпуса, решив притормозить хотя бы на время праздников. Отправив ей сейчас эсэмэску, я начал бы все сначала, что было бы нечестно по отношению к нам обоим. За праздничным обедом Кейлеб уплел не меньше двух фунтов индейки и по паре порций всего остального, после чего заснул на моей кровати. Папа, Чарльз и Синди приклеились к телевизору: шел футбольный матч, на котором я не сумел сосредоточиться, хотя борьба была напряженной. Карли дважды простонала: «Тоска-а-а!» Устав обуздывать себя, я вызвался прокатиться с ней по городу. Старшие Хеллеры охотно вручили мне ключи от своего внедорожника. Мы открыли в машине окна, и я согласился включить попсовую радиостанцию в обмен на согласие спутницы заехать в заведение «Снасти и наживка и кофе и Wi-Fi». «Ну и названьице!» – сказала Карли, состроив презрительную мину, какую умеют делать только шестнадцатилетние девочки. Войдя внутрь, она проговорила: «Похоже на декорацию. Эти цветастые стульчики вообще настоящие?» А о кофе она высказалась так: «Фу! Рыбой воняет!» Пока Карли изучала полки с сувенирами, я вошел в свою почту: мусора там набралось предостаточно, но от Жаклин ничего. А чтобы выйти на связь первым, у Лэндона не было подходящего повода. Нового вопросника я, то есть он, не подготовил, контрольная не намечалась. Пришлось написать просто так. Я рассказал о нововведениях в «Снастях и наживке» и перед обычной подписью «ЛМ» добавил: «Ты не забываешь запираться и включать сигнализацию на ночь? Не хочу тебя обидеть, но ты говорила, что будешь все праздники одна…» Я выждал минут пятнадцать, но она не ответила. Карли, высказав массу ценных наблюдений по поводу интерьера, приобрела розовую майку с надписью «Bait» [25] (впоследствии Синди наверняка ее конфисковала) и стеклянный шар с песком вместо снега, падавшим на крошечную копию «Снастей и наживки» (без новейшего дополнения к вывеске). – Ну идем, Лукас, посидим на пляже. Если в этом городе и есть симпатичные сверстники, они точно не здесь. Я предпочел не говорить Карли, что симпатичные сверстники вряд ли захотят к ней приблизиться, если рядом буду я. Через шесть часов, когда я уже сидел в своей кладовке, экран моего телефона загорелся зеленоватым светом. Исчерпав запас силы воли, я написал: «Когда возвращаешься в кампус?» Через несколько секунд Жаклин ответила: «Наверно, в воскресенье. А ты?» Значит, с ней все было в порядке. Облегченно вздохнув, я сообщил, что приеду уже в субботу, и попросил дать знать, как вернется. Потом ни с того ни с сего добавил: «Хочу еще раз тебя нарисовать». В пятницу мы с отцом катали Чарльза и Кейлеба на лодке, а Синди и Карли сидели на крылечке своего коттеджа и читали, попивая безалкогольный дайкири. Когда мы вернулись, я взял отцовскую машину и поехал в «Снасти и наживку». Жаклин ответила Лэндону через несколько минут после того, как мы обменялись эсэмэсками. Прочитав, что она принимает «все мыслимые и немыслимые меры предосторожности», я улыбнулся, но улыбка сошла с моего лица, едва я узнал, что они с ее бывшим провели день вместе и в субботу он хочет опять с ней встретиться, чтобы «поговорить». Я представил себе, какие разговоры были у него на уме, и захлопнул ноутбук, даже не ответив на письмо. * * * Когда Кейлеб объявил, что у него на носу ярмарка школьных научных проектов, а он еще даже не выбрал тему, Хеллеры решили уехать в субботу утром. Отец все равно собирался весь день работать (ему заказали рыболовный тур), а потому на рассвете мы попрощались с ним и уже в полдень были дома. Я снова открыл последнее письмо от Жаклин, думая о том, что она, вероятно, провела вечер, если не ночь, с Кеннеди Муром. Он относился к ней как к дешевой одноразовой вещи, которой легко найти замену, а она была бесценна и неповторима. Она сама не подозревала, сколько в ней силы, но отношения с этим человеком делали ее слабее. Она смирилась с его мнением о ней; последовала за его мечтой, а не за своей, позволила ему изменить ее имя и бог знает что еще. Нажав «Ответить», я написал: «Похоже, твой бывший хочет тебя вернуть. Вопрос лишь в том, чего хочешь ты». Даже не знаю, интересовался ли этим кто-нибудь до меня. Вечером Хеллеры отправились в город. В плане значились ресторан, кино и парад с фонариками в элитном районе на южных холмах, застроенном шикарными особняками, которые по случаю праздника были украшены профессиональными дизайнерами. Я отказался идти, сославшись на необходимость заняться стиркой, а себе внушил, что мне нужно побыть одному. Приготовил маринад из кинзы и лайма для пойманного накануне красного луциана, засунул его в холодильник и вышел на пробежку. Думать о чем-нибудь, кроме Жаклин Уоллес, не удавалось. Мысль о том, что сейчас она, наверное, с Муром, будила во мне агрессию, от которой, как мне казалось, давно избавился. В том, чтобы драться, защищая девушку, смысл был, но я не имел права избить человека только за то, что его предпочли мне. Но, черт возьми, до чего же хотелось!
|