Книга Принцесса-грешница, страница 49 – Анна Рэндол

Она не позволит Соммету повлиять на нее.

– На твоих плечах слишком тяжкая ноша, – наклонился к ней Соммет. – Представь, если бы ты могла от нее избавиться.

– Что вам нужно в тех горах? Золото?

– Вряд ли, – тихо засмеялся Соммет. – Золото ничто по сравнению с другими богатствами горы.

– Железо, – догадалась Джулиана, пристально вглядываясь в его самодовольное лицо.

Соммет только неопределенно пожал плечами в ответ.

– Люди много веков живут там. И я не позволю, чтобы их сняли с насиженных мест в угоду вашим рудникам.

Соммет осмелился протянуть руку и порезать ветчину в тарелке у Джулианы, как будто она была ребенком.

– Мне жаль, моя дорогая. В этих горах более десяти лет не было людей.

– Но там дюжина деревень… – Джулиана, видя его лицо, замолчала. – Что вы сделали?

– Ничего. Война повлекла за собой потери, вот и все. Нельзя ждать, что твоя страна осталась невредимой после нее.

– Кто-нибудь из моих агентов сообщил бы мне об этом.

– Неужели? Даже когда денег нет, а ртов кормить надо много?

Только герцог мог пойти на такую подлость и завести этот разговор в обеденном зале, где Джулиана могла лишь вежливо улыбаться и отвечать спокойным голосом.

– Вы никогда не будете разрабатывать рудники в тех горах.

– Просто имей в виду, – Соммет держал в руках вилку и нож Джулианы, – что послы либо уедут с новым королем Ленории, либо страна будет поделена между ними. Они устали от ожидания. В конце концов, что такое подпись на соглашении? Капля чернил на бумаге. Что значит отсутствие нескольких штрихов, сделанных пером?

Джулиана призвала на помощь все уроки, которые преподал ей Йен, и засмеялась.

– Что такое? – Впервые за все время Соммета казался сбит с толку.

Джулиана, не переставая смеяться, покачала головой.

У Соммета задергался от волнения глаз, но он ничего не успел ответить, поскольку к ним вразвалку приближался Эбингтон, на ходу запихивая в карман сюртука серебряную фляжку. Джулиане хотелось думать, что его утиная походка и широкая улыбка на лице – результат актерской игры, но от него довольно сильно пахло бренди.

– Ваш смех освещает комнату. – Эбингтон схватил руку Джулианы и поднес ее к губам. – Как свеча или что-то… еще более яркое.

Джулиане оставалось только надеяться, что это – спасение, о котором она думала. Даже если это не так, она все равно воспользуется ситуацией.

– Спасибо, – выдернула она свою руку.

– А ты так не считаешь, Соммет? – похлопал герцога по полечу Эбингтон. – Наверное, ты поэтому безраздельно завладел ею? Стыдно, ой стыдно.

– Оставляю ее тебе, – с явным презрением на лице откланялся Соммет.

Как только Соммет удалился, Эбингтон вновь взял Джулиану за руку, только на этот раз взгляд у него был сосредоточенный.

– Вы уходите первой. Я иду следом за вами. – Эбингтон четко объяснил Джулиане, как найти его комнату, и, отвернувшись, стал флиртовать с леди Плимпингтон.

Джулиана поспешила в южную башню, где поселился Эбингтон. Она старалась идти ровным шагом с гордо поднятой головой. И, как и предсказывал Йен, никто из слуг и гостей не осмелился задать ей вопрос.

Она дважды прошла мимо комнаты Эбингтона, прежде чем решилась войти туда.

– Я боялся, что Эбингтон отключится раньше, чем передаст мои слова. – Йен выступил из мрака комнаты, на плече у него болталась сумка. На кровати лежало форменное платье прислуги.

– Тебе известно, где лежат бумаги? – с волнением в голосе спросила Джулиана. – Мы идем их забрать? Насколько я помню, ты смеялся над моей идеей переодеться в прислугу.

– Ты со мной не идешь.

– Что? А, ты хочешь, чтобы я покараулила? Или с помощью своего женского коварства отвлекла лакея? – Джулиана встала на цыпочки и поцеловала Йена в подбородок, чувствуя, как он напрягся.

– Черт, что ты делаешь? Ты же ненавидишь меня.

– Нет, я думала об этом, но никакой ненависти нет.

– Это не важно, – все так же напряженно сказал он. – Ты уезжаешь.

– Что? – Джулиана сделала шаг назад.

– Сейчас. Все уже организовано. На улице ждет фермер, он тебя заберет. Он думает, ты горничная, убегающая от домогательств Соммета. Спрячешься под мешками с мукой позади телеги.

– Нет!

– Твой брат был прав, – схватил ее за плечи Йен. – Никто из вас не должен находиться во власти Соммета. Я вывезу вас обоих, а потом займусь Сомметом.

– Самостоятельно? Не советуясь со мной?

– У меня есть свои дела, которые мне надо с ним решить. Я знаю, что ты сама хотела повергнуть Соммета, но есть более важное…

Джулиана толкнула его в грудь раньше, чем он успел закончить свою мысль. Неужели все в самом деле о ней так думают?

– Ты – напыщенный дурак. Меня не волнует получение признания за расправу над Сомметом.

– Да, но ты действительно всегда должна все держать под контролем.

– Нет, не должна.

– Тогда поручи мне сделать это вместо тебя.

– Я… Я не могу, – пробормотала Джулиана. Это – ее обязанность. Если она поручит это кому-то еще, это будет равносильно тому, что она не справилась сама.

– Тогда сделаем по-моему. – Йен обхватил Джулиану за талию и понес к кровати. Она пыталась сопротивляться, но он не отпускал ее.

– Если хочешь, чтобы я уехала, тебе придется ударить меня по голове и только в таком состоянии вынести из комнаты.

– Если надо, так и сделаю, – сердито заявил Йен, бросив ее на кровать, прямо на разложенную там форму прислуги.

– Тогда сделай.

Йен стоял, сжимая и разжимая кулаки, но не коснулся Джулианы.

– Почему ты не спросишь меня, – приподнялась на локтях Джулиана, – почему я не хочу уезжать?

– Я даю тебе слово, что Соммет…

Увидев ее обиженное лицо, Йен вдруг оказался на ней сверху, распластав руки по обе стороны кровати.

И Джулиана поняла, что видит только часть того, что ее брату довелось увидеть раньше: силу и мрачность, которые Йен так глубоко прятал.

– Неужели ты не понимаешь, – хриплым голосом, который с каким-то скрипом вырывался из горла, начал Йен, – я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Прежде всего эгоистично было позволить тебе прийти сюда. Если бы с тобой что-то случилось, это вырвало бы мне все внутренности.

Джулиана медленно остывала от гнева.

– Поэтому ты должен доверять мне, – она обхватила руками его лицо, – и относиться ко мне, как к полезному человеку, а не как к бедной принцессе, с которой все должны нянчиться.