Книга Восход ночи, страница 57 – Крис Мари Грин

Тем не менее Доун решила, что такую возможность упускать нельзя.

— А мог Фрэнк каким-то образом превратиться в… в…

— Вампира?

Она смогла только кивнуть.

— Если он действительно им стал, то вряд ли по доброй воле.

«О боже. Нет, только не это…»

— Доун, это всего лишь гипотеза, которую нельзя сбрасывать со счетов. Никаких доказательств у нас нет.

Воспользовавшись ее растерянностью, Голос снова хлынул к ней. Прохладный воздух прижался к ее руке, будто чье-то лицо. Он словно просил его простить. Сердиться у Доун не осталось сил: ей предстояли сражения куда более серьезные, — так стоит ли растрачивать гнев по пустякам?

— Кико сказал, что Фрэнк страдает.

— Это хороший знак. Способность страдать — человеческое свойство.

От неимоверного облегчения Доун качнулась и завалилась назад, спиной к завешенному зеркалу. В последний момент ее подхватили невидимые руки. Девушку снова охватила бессильная тоска, от которой чуть не навернулись непрошенные слезы.

— Если хочешь помочь отцу, то для начала успокойся. — Ласковое дыхание коснулось ее уха, шевельнуло волосы на виске. — Тебе нужен покой, Доун.

Голос просачивался сквозь каждую пору, становился частью ее существа, упивался ею так же, как она — им. И хотя Доун знала, что не должна его впускать, ощущение единства с Голосом кружило голову. Доун так хотелось забыться!

— Покой, — согласно повторила она. И попросила, распахивая перед ним ту дверцу, что вела в ее сознание: — Пожалуйста.

Голос закружился вокруг нее победным вихрем, наполняя воздух знакомым ароматом тайны, горьким привкусом воспоминаний, надежно упрятанных в темных глубинах подсознания. Доун взглянула на единственный незавешенный уголок зеркала, но в нем отражалась только ее нога — и больше ничего.

Она закрыла глаза, отдаваясь ласке призрачных рук. Пальцы коснулись предплечий и заскользили вниз. Замерли, приблизившись к ожогам, обогнули их и двинулись дальше. Со стороны книжного шкафа послышался скрип.

— Теперь у меня получится, Доун, — шепнул он у самого уха. — С твоей помощью я смогу защитить нас всех.

И он влился в нее одним рывком.

У Доун перехватило дыхание, по коже побежала дрожь. Казалось, она вот-вот взорвется, разлетится фонтаном пылающих искр. Но на этот раз он был не только в ее сознании — прикосновения его губ и рук казались слишком реальными. Каким-то образом он был одновременно и внутри, и здесь, рядом с ней.

Его губы спустились чуть ниже, к шее. Повинуясь их мягкому нажиму, Доун наклонила голову набок, почувствовала, как сдвигаются серебряные ниточки сережки-луны. Он секунду помедлил, словно хотел как следует запомнить украшение. Затем его губы возобновили свой путь и заскользили вдоль пульсирующей жилки на горле.

Отдавшись во власть животного инстинкта, Доун плотно прижалась к его телу. Ей хотелось причинить ему боль, терзать и мучить его так же, как он терзал ее. Она выбросила руку назад, и через миг, показавшийся вечностью, ее пальцы наткнулись на что-то мягкое — лицо? — и Доун полоснула по нему что было сил, почувствовав, что под ногтями осталась мгновенно высохшая влага — кровь.

Услышав раздавшийся над ухом стон, она впала в неистовство. Между ног стало горячо и мокро.

— Я заставлю тебя сказать мне все, — выдохнула она.

Он прикусил ее ухо, и рассмеялся, услышав ее вскрик.

Голос знал, что боль ее только подхлестывает.

«Внутри и снаружи, — подумала она. — Это не просто гипнотический транс, а что-то… новое». Доун нравилось ощущать его внутри себя, чувствовать ток его энергии под кожей. Мысль о том, что мужская сущность течет по ее венам, обладает каждой клеточкой ее тела, сводила с ума.

Она попыталась схватить его за волосы, развернуть лицом к себе, но он слишком хорошо ее знал — перехватил руку и завел назад, заставив Доун выгнуть спину. Напрягшиеся до боли соски уперлись в ткань лифчика.

— Сукин сын, — яростно прошипела она, но голос ее дрогнул, выдавая ложь.

Он слегка отстранился, но внутри нее его сущность закружилась в животе водоворотом, взметнулась густой теплой волной, скользнула вниз, поднимаясь и опадая между ног.

Она вскрикнула. Он снова рассмеялся.

Ее рука потянулась назад, крепко обхватила его напрягшуюся плоть, и принялась гладить ее — медленно, дразняще.

Он застонал, вжался лицом ей в шею, заставив Доун нагнуться вперед. Запустил руку в волосы и начал осторожно выпутывать резинку, словно хотел доказать свою способность выдерживать пытку, не теряя головы. Доун продолжала ласкать его, предвкушая тот миг, когда он проникнет в нее. Его рука отвела с затылка волосы, обнажая чувствительное местечко на границе между шеей и позвоночником. Он прижался к нему губами, и внутри у Доун все сжалось в горячий комок.

Он снова заставил ее подчиниться своей воле — оторвал от себя ее руку и не спеша поднес к ее животу, потянул выше, под майку, коснулся нежной кожи, обвел обнаженную полоску над поясом джинсов.

Она напряглась и задрожала.

Прикосновение шероховатых ладоней, ощущение приливов и отливов его мысленной энергии внутри нее сводили с ума.

Внезапно его сущность потоком холодного воздуха ринулась прочь из ее тела, и тут же рванулась обратно. Доун сдавленно вскрикнула, чувствуя, что вот-вот взорвется.

От его движений занавесь перед зеркалом взметнулась в воздух и опустилась на пол, как расправленные крылья пикирующего ворона.

Доун застонала. Подняла затуманенный взгляд на зеркало. Ей захотелось увидеть, что он с ней делает.

Но…

Она растерянно моргнула и подалась назад, упершись в него.

Зеркало показало ей женщину — раскрасневшуюся, в пикантной позе, с расширенными от страсти глазами — точь-в-точь как томные красавицы из коллекции Голоса. Футболка приподнялась, открывая взгляду ладонь, которой та гладила собственный живот, словно направляемая чужой рукой. Ее волосы парили в воздухе, как будто их придерживали чьи-то пальцы.

Но поверх ее ладони не было ничьей руки, а в волосах не было пальцев. За ее спиной отражалась только пустота.

Он был одновременно и здесь, и не здесь.

Ужас и возбуждение ослепили Доун, просочились под кожу, скользнули в самый центр ее существа, где клокотало желание. Коленки подогнулись, и она начала оседать на пол. Невидимые руки подхватили ее. Зеркало отразило парящее в воздухе тело.

— Кто ты, черт тебя побери? — снова закричала Доун.

Застигнутый врасплох, он попытался сбежать — ее волосы упали на плечи, его тело больше не прижималось к ней. Доун неловко повернулась и протянула руку, пытаясь нащупать его руку, плечо… что угодно.

Пусто.