Онлайн книга «Не время для драконов»
|
— Никого. — Не пропадешь? — помолчав, спросил Виктор. Нельзя позволять мальчишке увязаться за ним, поддавшись жалости. — Не пропаду. — Хорошо. Я посплю. Когда будем подъезжать к станции — разбудишь. Мальчик кивнул: — Еще не скоро. Мы Пределы огибаем. Виктор глянул в окно, словно можно было в лесном море обнаружить грань между миром мертвых и миром живых. А ведь и впрямь — можно! Это было почти неощутимое, неявное — и все же несомненное присутствие Силы. Будто пронесся через лес бурный поток — и деревья слегка присели, покосились; будто промчался шквал, изломав, скрутив ветви; пролетел быстрый верховой пожар, опалив, обуглив верхушки; взвилось облако пыли, навечно осев на листьях. Тянущаяся через лес полоса, тонкая, почти неприметная — и до сих пор, несмотря на сотни прошедших лет, живая. Барьер, граница. Серый Предел. — Именем Четырех Стихий… — прошептал Виктор. Опять наступило, нахлынуло — он уже не был собой или не только собой был… — Воздухом и огнем, водой и землей — вечными силами отделяю вас от живых… Поезд тряхнуло. Мигнули лампы. Мальчишка уже не сидел на кресле, он сжался в углу, с ужасом глядя на Виктора. — И ставлю Серый Предел между вами и теми, кому лишь предстоит умереть… И тут — ударило еще сильнее. Контрапунктом. Заволокло сознание. Провал, водоворот, вихрь, пламя… Последние. Двое последних. Уже ощутивших его силу, уже догадавшихся, что даже им — не устоять. Пылающий лес, ливень льет с серых небес, но шипит, испаряясь, не в силах коснуться размокшей почвы. А он идет сквозь огонь — ему дана эта власть, даны силы противостоять всем стихиям. И двое последних понимают это. Небо больше не держит их, воздух подламывается под крыльями, и ливень прижимает вниз, и земля расходится под чудовищным весом чешуйчатых тел, и смертоносное пламя, так послушно испепелявшее врагов, теперь грозит взорваться в пасти. Значит — они встретят его в человеческом облике. Значит — и он настигнет их как человек. Расплата. За тысячелетнее господство, за ярость и непреклонность, за нежелание поделиться хоть капелькой власти, за самомнение и гордыню. Он выбран — и он станет знаменем новой эры. Вестником свободы. Лес расступается, мелькает вдали полоска реки — и на берегу он видит последних. Мужчина и женщина, мужчина — в черных латах, женщина — в разорванной тунике. Ей досталось больше в скоротечные моменты схватки в небесах. Мужчина в черных латах идет вперед, навстречу ему. Лицо наглухо закрыто решетчатым забралом шлема. Ладонь сжимает рукоять меча. В голосе усталость — но не страх и даже не ненависть. По крайней мере они умеют проигрывать достойно. — Зачем ты преследуешь нас? Мы уходим. Мы уже на Тропе. Вы хотели свободы? Берите ее… В словах есть правда, но время милосердия ушло. — Вы уйдете в никуда. Ибо я — Убийца Драконов. Мужчина достает меч. Может быть — он еще верит в победу. А может быть — ищет красивой смерти… Это прошло. Так же быстро, как и началось, оставив лишь гудящую тяжесть в голове и слабость в руках. Поезд покачивался на рельсах, за окном, утонувшая в лесах, тянулась незримая граница. — Что со мной, а? — то ли мальчика спрашивая, то ли к себе обращаясь, сказал Виктор. Вот только сын Предельника не знал ответа. А уж сам Виктор — тем более. Однако паренек старался. Казалось, что мальчик старательно подбирает слова, пытаясь высказать как можно проще нечто, ему прекрасно понятное и никогда не требовавшее объяснений. — Маги живут в кланах, на берегу океана. Человеческие города им не нужны. Есть Стихийные кланы. Их четыре. Они главенствуют в мире. — Понимаю. Это мне уже говорили. — Есть кланы Звериные, — Ярослав дернул плечами. — Оборотни. Они способны перекидываться… обращаться в животных. Они слабее, но их сила тоже велика… Он явно собирался продолжать. Много ли, мало ли знал сын несчастного Предельника — но сейчас это было явно чересчур. Из глубины вновь поднимались разрушительные видения — и огонь, и вода, и рушащиеся горы, и сметающие все смерчи. Виски рвануло болью — на миг показалось, что голову насквозь пронзила стрела. Взмахнув рукой, Виктор заставил паренька замолчать. Дальше идти нельзя. Все, вбираемое тобой, отражается в памяти, словно в кривом зеркале, собирающем жгучий жар солнца. Нельзя брать сразу и помногу. Слишком велик соблазн — сразу, от первого «знатока» узнать все потребное, получить все готовеньким. Что-то хранило Виктора… или, может, очутившегося рядом. — Владыка… — Мальчик явно забеспокоился, молчание Виктора затягивалось. — Все хорошо. — Виктор сглотнул ставший в горле комок. — Вы мне и впрямь помогли. Я благодарен твоей семье за помощь. Может быть, Ярослав и почувствовал ложь в его словах. Но преклонение перед Владыкой было слишком велико. — Скоро станция? — спросил Виктор. Мальчик долго смотрел в окно. — Да… скоро. Полчаса, час… — Ты сойдешь, — повторил Виктор. — Возьми. Потянулся к сохнущим джинсам, достал мешочек с драгоценностями. Молча отделил три кроваво-красных рубина. — Мы служим вам не за деньги, Владыка! — Знаю. Но я вознаграждаю за преданность. * * * Сразу же после стычки Лой Ивер с Торном ее осведомителям пришлось потрудиться в поте лица. Итак — где Огненные? Почему, кроме Ритора, не было никого из Воздушных? И из-за чего, собственно говоря, два могущественных мага дошли до рукопашной? Почему Торн решил презреть все писаные и неписаные традиции, устроив свару прямо на ее, Лой Ивер, балу? Что все это значит? Когда дело пахло «подпаленными хвостами», как говорили у Кошек, Лой предпочитала грубой силе лесть и хитрость. Лесть, хитрость и, конечно же, хороший совет. Только надо, чтобы советчики не поняли, что чем-то помогли ей. У нее собрался ближний круг, доверенные подруги (если только к Кошкам вообще применимо такое определение) — всего трое, но больше и не надо. «Вероятность провала, — наставляла маленькую Лой ее бабка, Ивер Первая, — прямо пропорциональна числу посвященных в тайну». |