Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - ярл»
– На чем?.. Рукав чист, ширинка застегнута… – Все уже заметили, как леди Бабетта на вас смотрит. Я полюбопытствовал: – Советуете брать с нее деньги? Сколько, чтобы не продешевить, подскажите? Она усмехнулась несколько натянуто. – Вы могли бы как-то среагировать. Признайтесь, вы ведь уже влюблены в нее? Я посмотрел вслед удаляющимся дамам. – Откуда такие фантазии? – В нее влюблены все мужчины. – Я – не все. – Она прекрасна, – сказала она чересчур нейтральным голосом, – у нее такая бархатная кожа, такая изумительная фигура… А как она поет! Вы не слышали? А какая у нее шея!.. Сэр Клаузенц заявил… а он знаток!.. что ни у одной женщины в мире нет таких громадных фиолетовых глаз. У нее красивый рот, все зубы – как жемчужины, дивная улыбка, самые длинные ресницы… разве только за это не стоит полюбить? Она замерла, после паузы повернулась ко мне, ожидая ответа, понятно же какого, видно по ее глазам и побледневшему лицу. Я сказал строго: – Леди Дженифер… Те, кому не довелось испытать любовь, выбирают женщину, как котлету в мясной лавке, не заботясь ни о чем, кроме качества мяса. Она смотрела мгновение молча, доходит не сразу, воскликнула пылко: – Вы хотите сказать… О Господи, простите, сэр Ричард! Простите, если я нечаянно коснулась вашей раны!.. Вы любили, вы очень любили, я теперь понимаю… простите меня! Я отмахнулся. – Да ладно, все в прошлом. Отболит… Говорят, время лечит все. Я просто хотел сказать, что любят не за красоту. Кто-то полюбить может даже вас, хотя нормального человека отпугнет ваш стервозный характер и готовность ежеминутно втыкать в него отравленные булавки… Простите, леди Дженифер, вот там вроде бы Мартин мелькнул, а у меня к нему пара важных вопросов. Я коротко поклонился и, покинув веранду, быстро сбежал по лестнице и направился во двор. На ходу подумал, что, избегая одной ловушки, могу вляпаться в другую. Женщины любят сострадать неудавшейся любви, вдруг да начнет выводить меня из черной депрессии, или, как ее здесь называют, черной меланхолии. Это же любимая мечта домохозяек: встретить принца, разочарованного в женщинах и женской любви, ненавидящего их и презирающего за коварство, чтобы своей добротой и преданностью – ах-ах, какая я самоотверженная! – растопить его заледеневшее сердце, вернуть в него жизнь, снова пробудить в нем любовь… к себе, ессно, и поскорее полезть на него обеими ногами. Закатное зарево полыхает на полнеба и никак не желает уходить, небо странно светлое, хотя уже почти полночь, даже луна горит ярко, ее серебристый свет дивно смешивается с призрачным светом от негаснущего небосвода. Мартин мелькнул и пропал, ну и пусть, зато я прервал разговор с Дженифер, что-то уж очень начинаем сближаться, а это чревато боком, еще каким боком. Мне же завтра ехать, нельзя, чтобы и у меня сердце щемило, и задиристая от неуверенности девушка осталась с прищемленным сердечным нервом. Воздух во дворе свежий, тучи начинают рассеиваться, через лохмотья дважды проглянули звезды. Я вздохнул пару раз всей грудью, повернулся к башне. По обе стороны входа в каменных чашах уже горят плошки со смолой, багровый огонь подсвечивает над входом огромный геральдический шит, яркий и празднично блистающий красками. Вообще, насколько помню, герб Валленштейнов в замке располагается, как и принято, как на воротах, так и над входами во все башни, на кувшинах и кубках, на чашах, на столовом серебре, даже на стенах коридора, по которому всегда топаю так долго и нудно. Насколько помню, гербы и на постельном белье, кастелян за такими деталями следит строго. Или не кастелян, я до сих пор как-то не вник, где грань между полномочиями кастеляна и мажордома. Нам, демократам, можно быть туповатым в подобных вопросах. Я оторвал взгляд от щита с гербом, свистнул Псу, Дурак прыгает по лужам, а потом бросится на шею с грязными лапами, а за спиной прозвучал мягкий голос: – Рич, у тебя, конечно, нет герба? Тогда хорошо изучи этот герб, он станет твоим. Я оглянулся, Даниэлла ответила смущенной улыбкой, даже пугливо посмотрела по сторонам, ведь неприлично половозрелой девушке разговаривать с молодым мужчиной наедине, обязательно должен присутствовать кто-то из ее старшей родни, но, с другой стороны, я ведь как раз и есть старший брат… – У меня есть герб, – ответил я. – Когда приобрел свой первый замок, местные умники настояли, чтобы я обзавелся гербом. Ну, я и начертал меч и лиру на звездном поле!.. Или нет, я намалевал там один знак который мне показался с детства смутно знакомым, но умники сочли, что он означает слишком уж что-то древнее и таинственное, так что стараюсь его не показывать. Да и зачем? Старые роды стремятся напомнить о своих заслугах, новые стараются утвердиться среди старых. Однако многие рыцари не пользуются гербами вовсе! – Но герб необходим, – возразила она. – Почему? Она ответила с неловкостью: – Я не знаю, но это потому, что я не такая умная, как моя мама или сестра Дженифер. Все говорят, что гербы необходимы. Я сдвинул плечами. – Зачем? – Гербы, – ответила она заученно, – это знаки тех, кто сражался в Великой Битве с силами Зла… Те немногие, что вернулись с победой, справедливо жаждали, чтобы жены и дочери вышили на платьях и одеяниях символы их подвига. Потом эти знаки появились на их надгробиях… Герб, дорогой Рич, это такой ясный язык!.. Смотри, пальма – это поход на Юг, арка – взятый или защищенный мост, башня – захваченный замок, звезда – победа в ночном бою, лев – храбрость, орел – доблесть… Ее щечки раскраснелись, видно даже в свете факела, глаза блестят, а дрожащий голосок налился силой. Я молча любовался ею, вообще-то не понимая особой разницы между храбростью и доблестью. Она остановилась, глаза ее взглянули на меня с мольбой. Я сказал с неловкостью: – Наверное, для меня это очень сложно. Она возразила с живостью: – Я же запомнила? А я не такая умная, как моя сестра Дженифер. И ты все запомнишь… Рич, тебе будет совсем нетрудно привыкнуть к нашему родовому… а теперь и твоему гербу! Я перевел взгляд с ее милого чистого личика на герб. – Варяжский… Она спросила так же заинтересованно: – Что? – В нашем королевстве так называют щиты подобной формы, – объяснил я. – У нас больше в ходу французские: четырехугольные с заострением книзу, а здесь треугольный с дугообразными боковыми сторонами… Хотя мне больше нравится германский: треугольный с фигурными вырезами по сторонам. Ну, для копья и прочих излишеств. Она посмотрела на меня с почтительным восторгом. – Бывают и такие?.. Правда, я за всю жизнь почти не покидала пределы замка… |