Онлайн книга «Мальчик и Тьма»
|
Ивон разжимал рот дергающемуся Лэну, вливая туда дымящуюся черную жидкость. Второй Летящий перебирал лежащие в тазике крючки и ножи. Когда стена рассыпалась и я оказался перед ними, оба оцепенели. – Получай! – крикнул я, выхватывая меч. И ударил Летящего, который был ближе, перерубая ему шею. Это оказалось так легко – даже без Настоящего зрения. Словно меч ударил не плоть, а прогнившую изнутри деревяшку. Летящий с грохотом повалился, окутываясь дымным смрадом. На пол упал уже не человек, пусть даже бывший, а куски черного камня. Ивон молча, не выпуская колбы с Черным огнем, прыгнул к двери. Распахнул ее и поднял руку, словно собирался метнуть колбу в меня. Наши взгляды встретились. Ивон закричал, как и в прошлый раз, выпустил колбу и скрылся за дверью. Колба, звякнув, разбилась, и на пороге заплясали языки черного пламени. – Лэн! – прошептал я, склоняясь над своим Младшим. – Лэн, я пришел! Лэн мотал головой, отплевываясь. Он был без очков и не видел, что происходит. Но когда я заговорил, он замер и слабо произнес: – Данька, беги… – Вместе убежим, – перерубая мечом связывающие его ремни, сказал я. – У меня Крыло для тебя. Ты в порядке? Вместо ответа Лэн перегнулся со стола, и его вырвало черной дымящейся жидкостью. Опираясь на мою руку, он слез, неуверенно нащупывая ногами пол, и сказал: – Данька, здесь двое Летящих… – Здесь один труп и один сбежавший трус, а не Летящие. Надевай Крыло! Я помог Лэну забраться в комбинезон и потащил его в пролом. Потом обернулся, схватил с пола булыжник и, повинуясь порыву, швырнул его в уставленные склянками полки. Камера превратилась в огненный ад. Ревущее Черное пламя лизало стены, и камни таяли, как воск. – Быстрее! – крикнул я, подсаживая Лэна в окно. Выпрыгнул вслед за ним, шлепнувшись в грязь. Лэн стоял на коленях, его снова рвало. – Сможешь лететь? – спросил я. – Попробую, – вяло пообещал Лэн. Башня шаталась. Сквозь стены пробивались черные огненные языки. Струйки огня взбегали по камням, окутывая вершину башни снопом искр. – Летим! – крикнул я. – Летим, Младший! Лэн попробовал встать – и снова упал. Времени уже не было. Я схватил его за плечи, приподнял… – Держись за меня! – С грузом не взлетишь… – заплетающимся языком произнес Лэн. Но все же обхватил меня, замер. Расправив Крыло, я тяжело оторвался от земли. Полетел, медленно набирая высоту. Хороший поток восходящего воздуха шел вверх от башни, но нырять в него мне не хотелось. Мы летели над болотами, удаляясь от башни. – Лэн, попробуй лететь сам, – прошептал я. – Лэн! – Да, сейчас, – тихо ответил Лэн. Но никаких попыток лететь самостоятельно не сделал. Башня за нами с грохотом обрушилась. Я почувствовал ударивший в спину жар, обернулся. Над пылающими руинами кружили трое Летящих. Остальные, похоже, выбраться не успели. Но уцелевшая троица гнаться за нами и не думала. – Потерпи, Лэн, – сказал я. – Держись. Нам только до скал добраться… – Держусь, – согласился Лэн. …Котенок нашел нас минут через двадцать, когда мы укрылись в скалах. Спрашивать его, как он удрал от Летящих, я не стал. Какая, в конце концов, разница. Есть дела и поважнее. Лэн лежал на камнях, прижимая ноги к животу и тихо постанывая. Котенок хмуро посмотрел на него, потом – вопросительно – на меня. – Его заставили глотнуть Черного огня, – беспомощно сказал я. – Он вначале держался, его вырвало несколько раз. Я думал, все уже в порядке. А потом… потом он расклеился. – Немного выпил? – Чуть-чуть… Лэн глухо закашлялся, и я взял его за руку. Что тут еще сделаешь… – В нем сейчас сгорают человеческие чувства, – грустно сказал Солнечный котенок. – Быть может, Лэн победит и останется прежним. Быть может, умрет, если не хватит сил, но останется воля. Или… – Что «или»? – Или Летящим станет. По характеру. Нет, вру. У него останется человеческое сердце и человеческий взгляд. Его придется заново учить дружбе и доброте. Это иногда получается. Я нагнулся над Лэном. Прошептал: – Младший… Меня встретил мутный и беспомощный взгляд. Наверное, Лэну было совсем плохо. – Данька, убей меня. Я не хочу становиться… Летящим. – Глупости, – твердо, как только мог, сказал я. – Держись, Лэн! Ты сможешь! – Нет, Данька… Вначале был жар, это очень больно, но ничего… А теперь внутри холод. Все замерзает… Данька… – Котенок, что делать? – Верить, – просто ответил Котенок. – Верить и любить его. Даже если Черный огонь победит. У нас нет ничего, кроме веры и любви. Но это очень много, когда вокруг только ненависть и отчаяние. Солнечный котенок осторожно подошел к Лэну, прижался к его груди, свернулся клубочком и замурлыкал. Поколебавшись секунду, я лег рядом и обнял Лэна со спины. Холод. Холод отовсюду. От камней под нами, от неба, затянутого серой пеленой, от дрожащего в ознобе Лэна. Холод и тьма. У нас нет ничего, кроме любви и веры. Но, может, и это немало? – Лэн, держись, – прошептал я, не ожидая ответа. – Держись и дерись. Мы любим тебя. Ты победишь. Холод и тьма отовсюду. Я всегда буду с ними драться, даже когда вернусь домой. Всегда. Даже сквозь закрытые веки я видел, как мерцает в Лэне Черный огонь. Но и в Черном огне есть искры добра, которые не погасишь. Я не помню, сколько мы так лежали, согревая Лэна своим теплом. Я заснул, как это ни странно. А проснулся от того, что Лэн шевельнулся и встал. Мы с Котенком переглянулись. Потом посмотрели на Лэна. Тот озирался, потом стал разглядывать свои руки, словно впервые их видел. Сердце у меня сжалось. – Как ты, Лэн? – спросил я, с ужасом ожидая ответа. Лэн вдруг поморщился, под прозрачным щитком очков блеснули слезы. – Данька, я теперь Летящий? Да? Все, да? – Дурак! – заорал я, мгновенно переходя от страха к радости. – Ты победил! Летящий такого вопроса не задал бы! – И уж точно не плакал бы, – добавил Котенок. – Ты и вправду победил, Лэн. |