Онлайн книга «На острове Буяне»
|
– Да вон, вроде, ларёк городской опять горит, – указала она посохом. – Сильней, гляди-ка, чем в прошлый раз! – А-а-а… Подсушивается он, конечно, от пожара к пожару, – не удивилась Бронислава, прослеживая путь лёхиных санок: две тонкие полосы причудливо вились мимо пылающего ларька. – Дети, наверно, – зевнула она. – Шалят!.. Ну, всё равно ему здесь не стоять, ларьку этому. Чему не быть, того не жалко. Ох, прохлаждаюсь я нынче, баб Шур, а у самой… Но старуха уже влезала на брёвна, опасно пошатываясь, и заглядывала через высокий забор в чужой двор, держа клюку на весу. – Гляди-ка, и эти строиться хотят, – сказала она Брониславе. – Тёс-то какой свалили! Хороший, жёлтый как воск. Не лежалый тёс… А я думаю, чтой-то возле двора опилками да корой насорено? Не подметено, и деревом свежим на всю улицу пахнет… Запаслися. Молодцы. А ваши молодые тёс-то, значит, так и не выписали? – Привезли! – кивнула ей Бронислава. – Осенью в стайку перетаскали. Это ты, баб Шур, не уследила что-то… Тёс уж на месте, а лес к весне обещали. Ох, не выспалася я… Как внучек ваш конопатенький? Который на нашей яблоньке прошлым летом на штанах-то своих повис? Баба Шура, кряхтя, слезала с брёвен и приговаривала озабоченно: – Пирожки с капустой больно любит. Конопатый наш. И ворчала, уходя, держась за поясницу: – Пирожки-то ест! А задачки-то не решает!.. Дождётся он берёзовой каши. От отца своего. Обсыпятся тогда, небось, конопушки все… А ты неси, бумазейку-то! – обернулась она, грозя клюкой. – Неси, пока не забыла. А то сунешь её молельщице какой никудышной. И будет она тебе над писаньем-то носом клевать, курица. Разве сквозь зевоту молятся?.. А бумазейку – возьмёт!.. В домах уже включали свет, задёргивали шторы. Бронислава шла и кивала кой-кому сквозь стёкла: – Доброго здоровьица. По дороге она завернула на почту и успела послать на Зоин адрес, но на имя Кеши, телеграмму с одним-единственным словом: «Жду!». На улице она ласково поругала себя ещё раз: «Вот, дура старая!» и на ходу всё поглядывала вверх, на гудящие от мороза телеграфные столбы. И чудилось ей каждый раз, будто вот именно сейчас, с тонким серебряным гулом, летит по проводам телеграмма, а в ней «Жду!» – её слово. Она оглянулась на шум мотора. Приближался самосвал, синий, и, по всей видимости, Сашки Летунова. Бронислава встала поперёк дороги и подняла обе руки вверх. Шофёр резко затормозил. – Ты что?! – открыл он дверцу и заматерился. – Жить надоело? – Батюшки-светы! Ни капельки. Она обозналась: машина была не Сашкина… Бронислава влезла в кабину и расположилась поудобней. – Далёко тебе? Ехать-то? – гаркнул сердитый пожилой шофёр. – Домой отвези! – весело и громко, как глухому, сказала Бронислава. – Намёрзлася я! – …Из Буяна в Буян, что ль? – А куда ж ещё? – Хох, ты какая! – недовольно засмеялся шофёр, нажимая на газ. – Ну, тогда дорогу показывай. – Езжай давай, не разговаривай!.. Вперёд, напрямки рули!.. Я скажу, где… За мостом остановишь. |