Онлайн книга «Бегство от Бессмертия»
|
– Дельфина, ты что-то натворила и теперь прячешься от Шарлотты? Ну, что ж не получается так, попробуем по-другому: – Нет, просто я хотела с тобой поговорить, – я сделала таинственные глаза и замолчала. Это был верный способ разговорить Шарлотту, намек и молчание. Сначала она удивленно посмотрела, потом отвернулась, ожидая, что я продолжу, но я молчала, и, наконец, она не выдержала: – Дельфина, что ты хотела спросить? Я сделала отмороженное лицо: – Да так, одну вещь… я подумала, что никто не сможет мне рассказать, так как ты… но ты занята, я наверно пойду… Мадлен недовольно фыркнула, подхватила меня и усадила на сундук Шарлотты: – Говори! – Я слышала, как Альберт рассказывал охраннику, как вкусна наша человеческая кровь. – Да, и что? – А как вы ее пьете? У Мадлен распахнулись глаза от удивления: – Ну, мы прокусываем артерии у человека и пьем. – И все? Что же здесь вкусного? – Нет не все, когда ты прокусываешь кожу человека, и тебе на язык попадает первая капля, то уже невозможно остановиться, – она закатила глаза, – это так, это так восхитительно, теплая кровь течет в горло, она такая… Мне не понравился взгляд Мадлен, когда она посмотрела на меня, он был очень сосредоточенным, глаза потемнели. Она наклонила голову влево, как собака, потом выпрямила и стала приближаться ко мне. – Аякс! – я заорала во всю мощь своих легких. Мадлен дернулась, и ее отбросило в угол комнаты, а мой страж материализовался около меня: – Дели? – его голос звучал озабоченно. Я перевела глаза на Мадлен, она уже оправилась и теперь трепетала от страха, ее могут убить за покушение на ребенка вампиров. Я поняла, почему Гаюс запретил всем говорить со мной об охоте. Из всех вампиров нашего небольшого клана только он был старым, только он мог контролировать себя и ситуацию в целом. И я была виновата в соблазнении Мадлен. – Аякс, мы видели в окно тени, наверно это кочевники, а Гаюса нет дома, что делать? – Я проверю. Мадлен, не спускай глаз с Дельфины. И мой верный страж исчез. Мадлен посмотрела на меня: – Дели прости. – Это ты прости меня, я не думала, что тебе так будет трудно. А сейчас придумай, что мы скажем Аяксу, когда он вернется. * * * Так, что там говорила Мадлен: – Прокусываешь кожу человека, и тебе на язык попадает первая капля, то уже невозможно остановиться, это так восхитительно, теплая кровь течет в горло, она такая… Теплая кровь потекла по моему горлу. Я в блаженстве закрыла глаза. – Юлия, – кто-то сильно толкнул меня в бок. Я дернулась и очнулась. Сидящая рядом соседка по парте быстро зашептала на ухо: – Мешков на тебя пялится уже минут двадцать, с экзаменом пролетишь!.. Эй, ты, что на меня так смотришь? – Как? – Как будто сейчас съешь! Я внутренне содрогнулась, съесть Наську? Потом прислушалась к своим ощущениям. А она ничего, пахнет приятно. Я опять получила толчок под ребра: – Прекрати, я обижусь. Глубоко вздохнув, я перевела глаза на свои лекции. Интересно, а на самом деле смогла бы я съесть Наську? – Бедная девочка, и что это с ней такое в последнее время? Вот я всегда говорила, что воздержание до добра не доведет, все время одна, да одна… – Ничего, со мной все в порядке, и почему ты говоришь обо мне в третьем лице, как будто меня здесь нет? Глаза Насти были размером с блюдце: – Как ты это делаешь? –?! – Я ничего вслух не говорила, я это подумала… – Не шути подруга, настроение неподходящее. – Кто-то из нас двоих точно сошел с ума, – соседка не открывала рот, но ее голос звучал, как будто мы беседовали. Мы уставились друг на друга, не понимая, что происходит. – Так, по-моему, мои лекции современных барышень не интересуют, можете погулять, но на экзамен придете только с допуском деканата, – прозвучал голос Мешкова, – (что за студентки пошли, всю ночь шляются, а потом друг другу хвастаются, вот в мое время….) – Да, в Ваше время девушки были скромнее, юноши умнее, а правительство честнее! Глаза преподавателя, повернувшегося на мою реплику, напоминали Настины минуту назад. Подруга быстро просчитала полученный результат и последующие санкции и, схватив меня за руку, со словами, извините у нее температура, ринулась из аудитории. Мы остановились между этажами, на лестничной площадке. – Ну, рассказывай, как ты это делаешь? – Наська теребила меня за джемпер от нетерпения. – Делаю – что? – Ну, вот ты всегда так, хоть пытай тебя, ты угадываешь мысли, где научилась? – Это не я, а ты – чревовещатель, рот закрыт и говоришь! – Ну, все! – Настя повернулась ко мне спиной и надула губы. Теперь она точно обиделась, уж я ее знаю, правда, это не на долго, но неприятно. – Нась, ну, Нась, не обижайся, я не знаю, как это получается… – А давай еще попробуем, – подруга повернулась, как ни в чем не бывало. – Так… что бы еще сказать… прямо не знаю… вот черт, как нужно, ни какие мысли в голову не лезут… Я рассмеялась: – Не знаешь о чем говорить, а требуешь продолжения банкета. – Вот здорово! – она сияла как тульский самовар, – надо с этим что-то делать, может тебе в цирке выступать, а что, станешь знаменитостью. Меня возьмешь арт-менеджером, такие бабки срубим! Давай! – Нась, Настя, остановись…. – Надо найти телефон, кто у нас сейчас занимается цирками, Росконцерт еще существует? – Настя стой! – заорала я на весь коридор, так, что какой-то первокурсник любопытно свесился между этажами. – Брысь, мелочь, – цыкнула на него соседка, и мелочь пропала с недовольным ворчанием. – Мы не знаем, что это такое, не знаем, как это проявляется, как долго это будет… – А мы это проверим, – не унывала Настя. Она подвела меня к дверям деканата: – Слушай! – Галина Владимировна, что с Лихачевым делать будем, он историю культуры опять не сдал? (и не сдаст, он первокурсниц по ресторанам водит, и почему мне не семнадцать?) – Отчисляем, Наташа! (зачем поступал, спрашивается, каждый год с ним маета, как они все надоели….) – Галина Владимировна, на вахте опять нет ключей от триста шестнадцатого, докладную писать? (и слава Богу, что нет, голова разболелась, домой бы поскорее) |