Книга Бегство от Бессмертия, страница 27 – Алекса Марина

– Ты хотел побыть со мной наедине, не правда ли? Я тебе нравлюсь, ты мне тоже.

Его взгляд поплыл, а я легкими поцелуями спускалась все ниже и ниже, лизнула пораненную щеку. Его страх проходил, и убаюканный мужчина расслаблялся в моих руках.

– Все хорошо, сейчас мы будем вместе, – прошептала я в последний раз, – Пора!

Кровь достигла нужной консистенции и призывно бежала в дюйме от моего носа. Нежный поцелуй, и яд смешался с кровью, унося сознание жертвы в другой мир. Кровь же с силой вырвалась из узких тоннелей его тела и ароматной волной понеслась мне в желудок…

* * *

…А потом, обратно. Мое тело сотрясали спазмы, я подскочила, как ужаленная, уронив стул.

– Некрасова, что с тобой? – Александра Михайловна, преподаватель по истории искусств смотрела на меня с испугом, и не только она. Вся группа, оторвавшись от конспектов и ноутбуков, буравила меня глазами. Настя и Егор с испугом, Нефедов и Зарина с издевкой. Новый спазм желудка напомнил мне о порции выпитой крови, заставил меня броситься к двери:

– Можно мне… простите… я выйду…– на ходу бормоча хлопнула дверью. До туалета успела, благо сейчас середина пары, и коридор был пустой. Склонившись над унитазом, периодически кланяясь, я бормотала:

– Боже мой, чудовище, монстр, готовить человечину, как котлету, добавляя вместо специй слова и яд, чтобы довести до нужной консистенции.

Мне было плохо, руки дрожали, ноги подгибались, в голове сквозь туман слышался звон. Ага, этот звон реальней, перемена. Я вывалилась из кабинки и попала в дружеские объятья Наськи и Королевы Марго.

– Юлька, что с тобой, тебе плохо, ты бледная! – затараторили они разом.

– Нет, уже лучше, я, наверное, съела что-то не то, – оправдывалась я, засовывая свои воспоминания об охоте подальше.

Кое-как приведя себя в порядок и поддерживаемая с обеих сторон подругами, выплыла в коридор. В нескольких шагах собралась вся наша группа, все смотрели сочувствующе, это одновременно и поддерживало, и вгоняло в краску.

– Юлия, ты как? – бросившийся ко мне Егор, чуть не смял стоящую между нами Зарину, которая надменно повела бровями.

– Все хорошо…

– Эй, Некрасова, а ты случаем, не беременна? – громко спросил Нефедов. Немая сцена «ревизор приехал», что у кого в голове, у Нефедова на языке. Видимо кто-то уже пошутил на эту тему. Не стоит ли опровергнуть шутку, я молча пялилась на наших, а они так же молча пялились на меня.

Быстрее всех опомнился Егор, дотянувшись до Нефедова, припечатал его к стенке:

– Еще слово и…

– И что? – Нефедов держал марку.

– Ничего, козленочком станешь.

– Нефедов, я тебя… порву!

– Егор! – кровь полилась мне в желудок и перед глазами поплыли круги. Уже падая, я зацепилась руками за Егора, умоляя:

– Пожалуйста, не рви, не надо больше крови, – и отрубилась.

Звон возник ниоткуда, как будто под ухом включился будильник. Звон постепенно нарастал, вытаскивая меня из небытия. Одновременно мир наполнился запахами и ощущениями. Самым сильным и противным был запах нашатыря, спирта, жидкости для мытья пола, мыла, духов «Зеленый чай». Дальше по убывающей – искусственной кожи, мокрой тряпки, овсяного печенья в верхнем ящике стола, помады, жвачки «Морозная мята» со следами табачного дыма у щели двери в коридоре. Приятным – знакомый и успокаивающий запах Егора и Насти. Я открыла глаза в медкабинете. Наська сидела на кушетке, рядом со мной, а Егор на месте врача, которой почему-то не было. Настюха снова пихнула ватку, пропитанную нашатырем, мне в лицо.

– Да, Нась! Фу! – я подскочила и, вырвав дурно пахнущий кусочек, не оглядываясь, запустила его в корзинку для мусора, куда он и мягко спланировал.

Ребята зачарованно проследили за полетом комочка ваты.

– Ты как? – спросил Егор, спокойным голосом, но по силе сердцебиения, ему хотелось орать и трясти меня, как грушу. Что-то часто в последнее время я слышу «Ты, как и что с тобой?», наверно старею.

Я глубоко вздохнула, проветривая легкие и мозги:

– Вроде, ничего, терпимо.

И села, опираясь на Наську. Подскочивший что бы помочь, Егор сел с другой стороны.

– Так, и давно я здесь?

– Нет, минуты две, как Егор тебя принес…

– А врач где?

– Побежала звонить в скорую.

Я глянула, на лежащий на столе мобильник:

– Зачем?

– Не знаю, – Егор пожал плечами, наверно испугалась.

И переглянувшись, мы повалились от хохота на кушетку.

* * *

А я все бегала к дому мага. В этот день Седрику исполнилось 17, и я поняла, что мое время пришло. Уже не в первый раз девушки деревни пытались с ним заигрывать. Мага опасались, но был очень завидным женихом и не бедным.

Утром Седрик был на болотах, собирал траву для приготовления отваров. Я стояла у куста вербены и наблюдала за ним. И, сзади услышала осторожные шаги, а за ними еще более легкие. Старый маг крался ко мне, а за ним шел Аякс. Я повернулась:

– Аякс, не нужно, он ни чего мне не сделает.

Аякс замер, я почувствовала его недовольство. А маг дернулся и застыл. Он смотрел на меня злыми и удивленными глазами:

– Ты, кто? Зачем ты наблюдаешь за моим сыном?

– Я просто смотрю.

– Отец, что случилось? – Молодой маг услышал нас и подошел. Его волосы растрепались от быстрой ходьбы. Лицо было загорелым. Изогнутые брови выражали нетерпение:

– Отец. А это кто? – он повернулся ко мне с интересом, он меня не узнал. Когда спасал меня от вепря, я была еще человеком, сейчас я сама была хищником.

– Седрик, не подходи к ней, она – вампир из замка.

– Вампир, да ты что, отец. Разве эта милая девушка может быть вампиром?

Я улыбнулась, парень не был наивным, но он попался.

Я мило улыбнулась:

– Ты ошибаешься, я – Дельфина Брэкхемм, дочь Гаюса Брэкхемма, но не бойся, я ухожу…

– Подожди!

– Мы еще увидимся, – и я исчезла, под строгое, слышимое только мне, шипение Аякса.

Он ворчал всю дорогу до дома и обещал пожаловаться моему отцу, но до этого дело не дошло.

Дома и так разразился скандал. Мой братец вместе с двумя новообращенными слугами вырезал маленькую деревушку на западной границе земель Аарона. Отец рвал и метал, мы недавно там охотились и оставили те земли на время, что бы все забылось. Но этот садист высмотрел там человеческую девушку, кровь которой показалась ему особенно вкусной…

По приказу Гаюса слуг тут же умертвили, а с братом было сложней, все таки единственный родной сын Шарлотты. А Гаюс очень любил свою жену. И поэтому много прощал этому мерзавцу.