Онлайн книга «Кошмар с далекой планеты»
|
– Так значит, серебро? – спросил очередной Деревяшкин. Деревянский то есть. – Серебро, – кивнул я. – Должен остаться ожог… – Ну-ну, – третий Деревянский ухмыльнулся. Взял патрон, приложил его к щеке. Аврора ойкнула. Деревянский отнял патрон. Ничего. Щека как щека. Никаких отметин. – Я настоящий, – сказал он и вернул патрон на стол. – И у меня здесь амфибия. Ребята, уходим отсюда, дождем совсем склоны размыло, может оползень случиться. – Куда уходить? – шмыгнула носом Аврора. – Куда? Там же эти… крокодилы гигантские! И щупальца… – Крокодилы? Да еще и гигантские? Новый Деревянский снисходительно улыбнулся. – А я не заметил. Наверное, они спрятались от дождика. Так или иначе, нам надо спешить. У меня катер. У этого катер. И он настоящий. Не катер, художник. Приятно видеть настоящего художника. – Постойте-ка! – вмешался Деревянский-1. – У вас, значит, катер, вы, значит, уходите. А как же мы? Он кивнул на Деревянского-2. – Не знаю, – новый Деревянский был равнодушен. – Насчет вас, господа, я не знаю. Поскольку вы не люди… – Да что вы говорите! Вы так просто определили, что мы – не люди. А вы сами, конечно, стопроцентный человек! – Вы же видели – серебро… – Серебро?! – взвизгнул Деревянский-1. – Может, вы еще и рисовать умеете?! Новый Деревянский начал доставать из кармана блокнот и разглядывать Аврору, но тут Деревянский-1 схватил патрон и крепко сжал его в кулаке. И вся наша компания уставилась на этот кулак, так, будто внутри была мини-бомба, а Аврора даже ойкнула, тоже мне, Царевна-лягушка. Деревянский держал кулак сжатым, наверное, с минуту, мне даже начало казаться, что из него повалил дымок. Сначала кулак был красным, потом побелел, а под конец почти даже и посинел. А потом Деревянский кулак разжал. Патрон лежал на ладони. Поблескивал серебром. Ни ожога, ни какого-нибудь другого повреждения. – Я тоже настоящий, – сказал Деревянский-1. – Идем к катеру. – Просто серебро не действует, – усмехнулся Деревянский-2. – Оно не подходит для проверки. Дайте сюда патрон! Он выхватил у своего двойника патрон, сжал его в руке и тут же вскрикнул и выронил. – Что такое? – Деревянский-2 смотрел на свою ладонь. И мы тоже смотрели. По ладони расползалось пятно. Черное, похожее на химический ожог, круглое в центре и с длинными острыми отростками по краям. Вот уж не ожидал… – Почему… – Деревянский-2 принялся трясти рукой, стараясь сбросить пятно. – Я ведь… Раздался зубной металлиеский звук, будто струна лопнула. Я обернулся. В руках у нового Деревянского была «плакса». Аврора одеревенело стояла рядом. Деревянский-2 осел на пол. Лицо у него сделалось совсем посторонним, рот открылся и вывалился язык, вполне человеческий, розовый, Деревянский громко вдохнул и заскулил. – Уходим, – новый Деревянский сунул «плаксу» Авроре. – Тут совсем рядом. Он стал отодвигать засов. Мы осторожно обогнули человека, плачущего посреди хижины, встали у ворот, я стал помогать с брусом. – И все-таки я не могу понять… – Деревянский-1 глядел на рыдающего двойника. – Ведь нас осталось двое… Ворота распахнулись. – За мной! – крикнул Деревянский и вступил в дождь. – Потом разберемся! Другой Деревянский тут же устремился за ним, а я на секунду задержался. Просто поглядеть. Теперь уже точно ненастоящий Деревянский продолжал сидеть на земле и плакать. Не вытирая ни соплей, ни слез. Неприятное зрелище. Это он правильно сказал. Потом разберемся. Скоро. Дойдем до «Чайки», и все станет ясно… Я завяз в глине, совсем забыл про нее. Посмотрел под ноги. Глина светилась сонным голубым цветом, красные малинки перекрасились в изумрудные и стали похожи на новогодние гирлянды, свет разливался ограниченным коконом, за которым начиналась непогода. И никаких Деревянских видно не было. – Что стоишь?! – почти в ухо крикнула мне Аврора. – Бежим! Она нырнула в ливень, я поспешил за ней. Темнота прерывалась вспышками частых молний, освещавших лес и камни. Мы спускались к воде. Не по тропинке, прямо через лес. Медленно, увязая в раскисшей земле, оставляя за собой светящиеся следы. Ливень был мощный и плотный, пробираться сквозь него оказалось тяжело, казалось, что вода гнет к земле. Деревянские двигались первыми, мы за ними. Катер возник неожиданно. Я увидел крокодила. Здоровенный крокодил, застрявший между соснами. Застрял и сдох, безмозглое существо. Деревянский направлялся к этому крокодилу, однако, приглядевшись, я обнаружил, что это не крокодил, а катер. На подводных крыльях, с двумя водометными турбинами на корме, с гравитационным компенсатором, небольшой, наверное, на трех-четырех человек. Можно при желании установить мачту… Сейчас нам мачта была ни к чему. Шедшие впереди художники ловко вскарабкались на палубу и скрылись на мостике. Двигатели заработали, над кормой поднялся водяной смерч, нам с Авророй пришлось поспешить. Едва мы запрыгнули на палубу, катер рванул с места. Я стукнулся лбом. Не знаю, кто был за штурвалом, первый или последний, но для художника он вел неплохо. Как какой-нибудь там Урбанайтес просто. Вилял между деревьями, пробирался к открытой воде, двигатель порыкивал и брызгался водой. Мы с Авророй сидели у борта и молчали. Минут через двадцать деревья исчезли, мы вышли на реку. Я предложил спуститься в кубрик и погреться, Аврора не согласилась. – Лучше сидеть тут, – сказала она. – Почему? – Потому что… А вдруг перевернемся? Я не стал спорить, и мы остались наверху. Художники не появлялись, видимо, вдвоем управлять катером было легче. Холодно, но к холоду я уже начал в последнее время привыкать. Вот только… Я опять уснул. То ли от усталости, то ли от холода. Я уснул, и Аврора тоже, видимо, уснула. Что делать – серотонин – главный наш враг, он всегда поворачивает выключатель в мозгу в самый неподходящий момент. Проснулись мы вместе. Нас разбудили. Над нами стоял Деревянский-1, тряс за плечи. – Он испортил двигатели! – кричал Деревянский-1. – Саботаж! Этот негодяй испортил двигатели! Дождь прекратился, и выглянуло солнце. Рассвет. Как всегда прекрасный рассвет планеты Гоген. Катер плыл по реке. Хотя реки больше и не было. Вода. Почти что от горизонта до горизонта, и только в самом далеке слева над водой возвышались кроны сосен. Я очень надеялся, что стартовое поле не размыто. Оно, конечно, на горе, но кто его знает… Доплывем, а «Чайка» валяется на боку, и уже крокодилы гнезда вьют и живут там, высиживая свое многочисленное потомство. |