Книга Ричард Длинные Руки - ландлорд, страница 53 – Гай Юлий Орловский

Неожиданно пахнуло свежими кожами, затем так же резко запахло горелым железом. Облака, обычно четкие и объемные, сейчас потеряли форму и растекаются, как медузы на берегу, в розовом закате. Почему-то слышнее стали голоса со двора, конское ржание.

Небо стало лиловым, месяц сперва заблистал ярче, затем покрылся кровавой дымкой, плывет по небесному морю, как наполненный ветром парус, почти растворяясь в тревожащей багровой ночи.

Добравшись до своих апартаментов, я сразу завалился на лавку. Перед глазами мелькают лица гостей леди Беатрисы, в ушах звучат рассказы Саксона и Растера, я слушаю и стараюсь все разложить по полочкам. Не признаваться же себе самому, что стараюсь не думать о леди Беатрисе так, как... думаю. Она мятежница, из-за ее амбиций прольются реки крови, потому это противник, пусть даже с ангельским лицом и волшебными фиолетовыми глазами.

Пес вскочил, подошел к окну и, встав на задние лапы, долго смотрел вниз. Не спится, слишком много впечатлений, я встал и тоже подошел к окну. Пес тут же опустился на пол, удовлетворенно вздохнул и лег.

— Ну и что высматривал? — спросил я сварливо. — Ничего интересного... Даже гуси все спят.

Пес открыл один глаз, в нем такой укор, что мне стало стыдно, как будто одухотворенного мыслями о высоком мудреца обвинил, будто тот срет, как все люди.

Через узкое зарешеченное окошко видны все тот же темный двор и красные вспышки на месте кузницы. Усердные слуги раздувают мехи, торопя кузнеца подковать коня господина еще до рассвета...

Захотелось увидеть небо, но это разве что из окна повыше... Я вспомнил о слухах, о нечистой силе, неспешно оделся, все еще переспрашивая себя: а оно мне надо, в самом ли деле попрусь на этажи выше, а руки сами подцепили молот на пояс, надели перевязь с мечом через плечо.

Пес снова приоткрыл глаз и посмотрел с недоумением. Я нагнулся, поцеловал в холодный нос.

— Жди! И стереги. А то, знаешь ли, гости... Хоть и графья, но рожи ненадежные.

Он довольно засопел, я вышел и осторожно прикрыл дверь. Коридора нет, ступеньки по винтовой лестнице ведут выше, я поднимался не просто настороженно, а время от времени ловил все запахи, а про теплозрение так и говорить нечего: просматривал даже стены, вслушивался, щупал камень и со ступеньки на ступеньку переходил со скоростью бодрой столетней бабульки.

Следующая дверь оказалась, как и положено, на уровне пятого этажа. Я поколебался, но толкнул, дверь не поддалась, я толкнул сильнее, увы, явно заперто. Сильно разочарованный, но втайне обрадовавшись — все-таки герой, не устрашился запретной комнаты, — потащился выше. Раз ступеньки идут туда, значит, что-то выше есть, есть...

На уровне шестого этажа — еще дверь, тоже закрыто. Я поколебался, свою неустрашимость уже выказал, можно и вернуться, тем более геройствовать не перед кем, а нам всем желательны зрители, но как-то по инерции потащился дальше. На уровне седьмого — еще дверь, которую я тоже попихал без успеха, но... ступеньки ведут выше. Еще дверь там, где должен быть восьмой, ступеньки продолжают подниматься по винтовой, я начал опасаться, что этажей будет немерено, недаром же предупреждали насчет запретной комнаты... или запретного этажа... Совсем некстати мочевой пузырь напомнил, что я выпил не меньше кувшина вина. Пусть слабого, почти виноградный сок, но, увы, много...

Наконец ступеньки закончились, дальше почти полный мрак, я кое-как вгляделся, зрение почему-то отказывается приспособиться, с трудом различил ровную площадку, с трех сторон каменные стены, ни одной двери. Я постоял, не зная, стоит ли подниматься на последние две ступеньки, что-то ноги гудят, как будто бегом поднялся на сороковой этаж... И вообще эта тьма чем-то очень не нравится.

Вдали в полутьме вроде бы проступила фигура. Я поспешно вгляделся, однако тьма не рассеивалась. Я быстро оглянулся, за моей спиной ступени успокаивающе уходят по спирали вниз, там обычная тьма, что для меня не тьма, а здесь именно нехорошая темень, вздохнул и сделал два последних шага, поднимаясь на площадку.

Фигура проступила отчетливее, тьма раздалась в стороны, и фигура вышла из нее, как из складок тяжелого плаща: серебристая, сотканная из лунного света, полупрозрачная, я не рассмотрел отчетливо лица, но вроде бы мужчина преклонных лет, суровый и в доспехах старинной работы.

— Кто посмел, — проскрежетал он жутким голосом, — в эту ночь... в эти запрещенные места?..

— Вы кто? — спросил я.

— Я герцог Луганер, — прошептал зловещий голос. — Я здесь уже пять веков...

— Как здорово, — сказал я. — Мне повезло, что встретил вас, а не какую-нибудь даму! Было бы неловко спрашивать, где здесь туалет. Понимаете, был обильный пир, а меня понесло вот сюда...

Он покачивался в воздухе, призрачные ноги истончаются в двух ладонях от пола, но темные впадины вглядываются в меня, словно хотят вобрать мою душу.

— У вас крест на груди, — проговорил призрачный герцог. — Но вы даже не делаете попытки защититься, прочесть молитву.

— Зачем? — удивился я. — Разве вы враг?

— Все пугаются... и не зря...

— Вас? — еще больше удивился я. — Вы такой представительный красивый лорд, что мне стыдно за этих людей! Вами нужно любоваться! Не каждый сохраняет с годами такую осанку, такую стать, такие величественные жесты...

Призрак запнулся, словно ударился о невидимый силовой пузырь, его качнуло из стороны в сторону, наконец ответил замогильным голосом:

— Этажом ниже прямо в стене наклонный желоб. Догадываетесь зачем...

— Да, конечно! Благодарю вас. Он заканчивается не над головами... гостей?

— Выходит на ту сторону замковой стены...

— Спасибо! — сказал я горячо. — Просто огромное спасибо! Вы не уйдете, пока я?.. Я быстро, обещаю!

Когда я, застегивая штаны на многочисленные крючки, поднялся на этаж снова, призрачная фигура все еще колыхалась в дальнем конце коридора. Я потянул носом, не так уж и пахнет, в замке везде запах сырости, гнили и запустения, так что намекать не надо, не надо, герцог, я не очень-то смущаюсь естественных проявлений организма.

— Спасибо, — сказал я горячо, — вы меня просто выручили. Я человек чистоплотный, как кошка какая, и хотя никто не узнал бы, если бы я вот прямо здесь... но уж лучше дотерплю, домучаюсь до ближайшего туалета. А вам здесь не одиноко? Что-то держит? Я могу чем-то помочь?

Он чуть приподнялся над полом, то ли чтобы быть выше, это важно даже для привидения, то ли старался рассмотреть меня получше.

— Вы первый за все пятьсот лет, — прошептал он тем голосом, который я в ветреную ночь иногда слышу в трубе, — кто задает такие вопросы... Остальные же...

Я сказал торопливо:

— Да ну их, они же просто люди. А я из допущенных к тайнам жидомасонов. К тому же я из Корпуса Мира, по уставу просто обязан помогать неграм, зеленым, пингвинам, гастарбайтерам, беглецам из Черной Африки и всяким итэдэ. Думаю, и привидениям мы должны помогать, это входит в «итэдэ», под этим обычно понимается передача денег оппозиции разных стран и помощь в устройстве палаточных городков, но если смотреть шире, а мы всех призываем смотреть шире...