Книга Созвездие Волка. Начало, страница 26 – Миа Тавор

— Бедняжка, — сквозь зубы процедила я.

Миссис Джеймс отпустила мою руку и с размаху влепила мне пощечину. Ряды учеников в красной форме тут же отозвались бурными вскриками.

— Идите сюда, мистер Чэндлер, — под подбадривающие крики своих Эрик вышел в середину круга и подошел ко мне. Его губы были растянуты в жестокой ухмылке. — Возьмите ее руку.

— Сейчас ты получишь, — шепнул он мне, хватая меня за предплечье и выставляя мою руку вперед. — Пожалеешь, что родилась на свет.

В нос снова ударил резкий запах парфюма, который я усиленно пыталась забыть, и меня затошнило.

На балкончике второго этажа я заметила мистера Честертона. Его лицо было нахмурено, а в глазах стоял немой укор. Он хотел остановить меня в кабинете директора, но я его не послушалась. Впрочем, какая разница. Они все равно бы меня наказали. По крайней мере, я высказала им то, что думаю.

Я перевела глаза на предвкушающих мое наказание красных. «Плевать на вас, — пронеслось у меня в голове, — наслаждайтесь своим представлением, но я не доставлю вам удовольствия видеть, как я плачу».

Впереди всех, потирая худые руки, стоял мистер Броуди. На его отталкивающем, болезненном лице читалось почти садистское наслаждение. Его широко раскрытые глаза уставились на меня, не моргая, а кончик языка то и дело проводил по раскрытым, обескровленным губам, словно сдерживая ужасную, томящую его жажду.

Почувствовав прилив отвращения, я отвела взгляд.

— Просите прощения, мисс Леран, — сказала миссис Джеймс, проводя кончиками пальцев по тонкой указке.

— Ни за что.

Первый удар опустился на свежие утренние полосы, и вспышка тупой боли обожгла меня изнутри. Я крепче стиснула зубы, но не проронила ни звука.

— Просите прощения, — повторила она, замахиваясь для нового удара.

— Нет.

Второй удар рассек мою руку, оставляя очередную красную полосу, но я даже не пискнула.

На лицах красных отразилась злость. Они ожидали, что я буду умолять о прощении, но не на ту нарвались. Несмотря на обжигающую боль в руке, я почувствовала, как меня переполняет волна удовлетворения. Но она длилась недолго.

— Розги, — донесся до меня холодный голос миссис Джеймс, и я с ужасом увидела, как указка в ее руках сменилась заботливо поданными ей короткими плетьми. Вырезанные из черной кожи, они крепились к переплетенной под стать рукоятке и напоминали живую извивающуюся змею, которая вот-вот вопьется в мою израненную руку.

Какая-то женщина с красными волосами и надменным взглядом, в сапогах из кожи аллигатора, поднесла миссис Джеймс глубокую чащу, в которой поблескивала черная жидкость.

— Знаешь, что это? — услышала я над собой голос Эрика. — Эта жидкость действует как кислота, но предотвращает потерю сознания, — злорадно прошипел он мне в ухо. — Так что не надейся отключиться, придется терпеть до конца.

Когда смоченные в черной воде, переплетенные розги со свистом опустились на мою истерзанную руку, я с трудом подавила рвавшийся наружу крик. Боль была такой яркой и жгучей, как будто кожа в том месте разорвалась и лопнула. Но с трудом приоткрыв глаза, я увидела, что она лишь набухла и покрылась уродливыми багровыми пятнами.

Красные неистовали. Подняв полные ненависти глаза, я оглядела их одушевленные ряды. Большинство из них смеялись, указывая пальцами на мою руку. Некоторые достали телефоны и снимали происходящее на видео. Среди их довольных лиц выделялось только одно. В глазах Майка, моего холодного и отстраненного кузена, стояла боль.

Не успела я как следует удивиться, как на мою руку обрушился новый удар, и я крепко зажмурилась, подавляя стон. Потом третий, четвертый и пятый. Каждый из них был больнее предыдущего, и я сильнее прикусила губу, чтобы на радость им не завопить от боли. Измученная кожа саднила, черная кислота, капающая с прутьев, разъедала раны и вызывала уродливые волдыри. Колени подкосились, но железная хватка Эрика удерживала меня на весу.

— Достаточно на сегодня, — услышала я жесткий голос директора откуда-то сверху, но была не в силах поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. В его ненавистные бессердечные глаза, которые равнодушно наблюдали за тем, как безжалостно исполняют его приказ.

— Миссис Джеймс, мистер Броуди и мистер Честертон, вы нужны мне в зале заседаний. Остальные могут расходиться по домам. Последнего урока не будет.

Ручищи Эрика наконец-то отпустили меня, и я упала на колени. Во рту расползался соленый привкус крови от прокушенной губы. Изувеченная рука воспалилась и болела, и я изо всех сил прижала ее к груди.

Окружающие меня ученики медленно потекли обратно в классы, чтобы собрать вещи. Красные довольно переговаривались, синие молчали, а желтые шли с поникшими головами.

— Погоди, то ли еще будет, когда мама узнает, — услышала я над собой писклявый голос Николь. — Лучше б ты тоже умерла. Какой позор, теперь из-за тебя должны страдать мы, — прошипела она, толкнув меня в согнутую от боли спину.

«Лучше бы ты тоже умерла». Да, лучше бы я умерла, чем выносить все это.

Дома тетка не преминула выполнить обещанное и заперла меня в подвале.

— Жалкое ничтожество, — вопила она, волоча меня за волосы и швыряя в темноту подвала. — Мы дали тебе крышу над головой, а ты отвечаешь нам такой неблагодарностью?! Будь ты проклята, мерзкая девчонка.

Скорчившись на холодном полу и поджав под себя болезненно саднящую руку, я думала о родителях. Вспоминали ли они обо мне в тот момент, когда грузовик с пьяным водителем снес их машину с дороги прямо в крутой обрыв? Видели ли мое лицо? Жалели ли о всех тех годах, в течение которых мы виделись только по праздникам? Я часто завидовала тем, у кого были братья и сестры. Если бы у меня только был кто-то, кому было бы не все равно, кто любил бы меня, радовался и грустил вместе со мной, мне было бы ради чего жить.

Весь последующий месяц учителя то и дело отменяли уроки. Мистер Честертон куда-то пропал, и вместо сдвоенной биологии в четверг нам впихивали пропущенные уроки или вовсе отпускали домой. Ту женщину с огненно-красными волосами, которая принесла к розгам кислоту, звали Стефани Аттвуд, она оказалась преподавательницей философии.

— А, мисс Леран, вы имели наглость пропустить мой урок в первый же ваш день в школе, — с сарказмом сказала она, и я вспомнила, что провела то время в женском туалете, пытаясь поймать сотовую связь. — Надеюсь, кислота не сильно прожгла вам руку.

Я упорно отказывалась делать домашние уроки по химии, и в те дни, когда урок все-таки состоялся, миссис Джеймс шла к моему столу с выставленной наготове указкой. Моя правая рука уже превратилась в какое-то кошмарное кровавое месиво. Пузыри, вызванные кислотой, полопались, а новые раны не давали зажить старым. К своему счастью, я почти перестала ее чувствовать, и новые удары не доставляли мне такой боли, как раньше.

Благодаря красным, видео с моим наказанием теперь заняло центральное место в окне рядом со школьным чатом, чтобы каждый желающий мог сразу же его просмотреть. Они шутили и смеялись, каждый старался написать что-нибудь особенно мерзкое, словно соревновались между собой, кто больше меня унизит. Кто-то даже вырезал тот момент, когда первая розга опустилась на мою руку, и мое лицо исказилось от боли. Этот ролик стал настоящим хитом и вызывал бурю восторженных отзывов.