Онлайн книга «Охотники на вампиров»
|
И Кряка весело закружилась по ванной, отчаянно работая клювом и устраивая маленькие водовороты лапками. На край ванны вскочила Ванда, большая и пушистая кошка. Говорить она не умела, потому что была настоящей, но Виолиций любил её не меньше уточки. И, по правде сказать, даже чуть больше, чем командоршу. Ванда, кажется, в этом сомневалась, поскольку смотрела на хозяина с укоризной. – Я больше не буду! – пообещал Виолиций. – Если со мной что-нибудь случится, кто о вас позаботится, хорошие мои? – Мрр, – сказала Ванда. – Мрряу! – А, так ты жрать хочешь? – сообразил конец. – Мрряу… – Вредное ты создание. – И противное, – добавила от себя уточка, за что получила когтистой лапой по резиновой башке. Ванда совсем не говорила, но многое понимала. Покормив кошку, Виолиций привёл себя в порядок, оделся и приготовил завтрак. К приёму пищи молодой конец относился более чем серьёзно, и спустя час его стол украшали целых пять блюд. Закончив с сервировкой, конец повязал салфетку, согнал со стула кошку и приступил к еде. Однако противные мысли, разогнанные было купанием и кулинарией, воспользовались ситуацией и вновь бросились в атаку, изрядно подпортив Виолицию удовольствие. И даже артишоки под шасским ореховым соусом не смогли отвлечь конца от печальных размышлений. «За что, за что Альфонс меня ненавидит? – думал Виолиций, методично работая челюстями. – Что я ему сделал такого, чтобы так меня преследовать? Что за противный народ эти чуды! Злые, злопамятные, зловредные, несдержанные… Они похожи на само зло… А Альфонс – на самое большое зло. И наверняка меня погубит… Правильно дядя Граций сказал, что у меня стоп-кран не работает. Впрочем… А у кого из наших он работает? Просто я постоянно попадаюсь… А если да Вега расскажет Лихтенштайну, что я показывал Роксане кровать? Ох! Командор войны снимет с меня кожу и закажет себе новые сапоги! Это же чуды! Злые, зло…» Однако довести перечисление чудских грехов до конца у конца не получилось. Раздался мелодичный звук вызова, Виолиций аккуратно вытер губы салфеткой, взял трубку и взглянул на экран. Абонент не определился. «Ответить?» Виолиций посмотрел на Ванду. Ванда перестала умываться и посмотрела на Виолиция. «Ответить?» – повторил беззвучный вопрос конец. «А куда деваться?» – беззвучно откликнулись зелёные глаза Ванды. – Алло? – робко осведомился Виолиций, поднеся телефон к уху – выглядеть трусом в глазах любимой кошки было выше его сил. – Я слушаю. – Здравствуй, милый! – жарко прошептала Роксана Лихтенштайн. – Ты вспоминал обо мне? – Постоянно! – Откровенно говоря, когда дама из списка «Желаемое» перемещалась в список «Полученное», её образ начинал стремительно тускнеть, однако сейчас обстоятельства складывались так, что командорша в памяти Виолиция задержалась. – Мне сейчас немного… – Неудобно говорить? – догадалась чуда. – Понимаю, милый, но тебе и не надо ничего говорить, просто послушай. То, что произошло между нами, – это было прекрасно, но я тщательно всё обдумала и поняла, что мы должны остановиться. Роксана выдала стандартный для согрешившей чуды монолог, и потому конец, прекрасно знающий особенности рыжих красавиц, машинально ответил привычной фразой: – Звони через год. Однако командорша его не услышала. – Прости, если можешь. – Могу! – с излишней готовностью воскликнул Виолиций. – То есть мне будет трудно, но я смогу! – Крепись! – с чувством ответила Роксана. – Я буду рыдать за нас обоих, а ты крепись! – Буду. Виолиций вернул телефон на стол, рассеянно посмотрел на недоеденные артишоки и покачал головой: всё, абсолютно всё шло в привычном ключе, и если бы не проклятый Альфонсо… Трубка снова подала голос, и расстроенный конец ответил на вызов, не глядя на монитор: – Алло? Я слушаю. – Ты попал, ушастый, – многообещающе рявкнул противный хриплый голос. – На деньги попал, в натуре! – На большие! – эхом поддакнул второй голос. Не хриплый, но тоже неприятный. – Простите, вы, наверное, ошиблись номером. – Виолиций отодвинул тарелку. – Я вас не задерживаю. – Никуда я не ошибся, идиот! А вот ты – конкретно. – До свидания. – Ага, мля, свидание! В павильоне, мля! На татарской койке… – С чувихой рыжей! – поддакнул второй. – Что? – Конец похолодел. – Вы кто? – Мы – таинственные незнакомцы из таинственной независимой кинокомпании! – яростно сообщил первый. – Любительское порно на любой вкус, мля… – В общем, придурок, чтобы через час был у метро «Щукинская». Нас узнаешь по байкам и банданам, просёк? Чтобы был один! А то пожалеешь! – И деньги пусть возьмёт! – закричал второй голос. – Много! – И бери все свои деньги, ушастый! Все! Виолиций выронил телефон. И когда трубка упала в остывшие артишоки, понял, кто ему звонил – приятели Шарпа, его друга! Отбросив в сторону салфетку, конец схватился за голову и несколько раз пробежался по кухне, выкрикивая нечто нечленораздельное и напугав запрыгнувшую на холодильник кошку – в таком состоянии она ещё хозяина не видела. – Они меня погубят! Погубят!! Они!!! – Конец бросился собираться. – Деньги! – горестно вопил он, прыгая по комнате в одной штанине. – Какие деньги?! Где у меня деньги? Да мне скоро кошку будет кормить нечем, спасибо любимому дядюшке! Только и штрафует, только и вычитает. Откуда у меня деньги?! Осенённый неожиданной мыслью, Виолиций вдруг вскочил, запутался в брюках, упал и на четвереньках пополз разыскивать телефон. Схватив извалянный в артишоках аппарат, он лег на живот и дрожащими от волнения пальцами набрал номер наёмника. – Меня шантажируют! – выкрикнул он вместо приветствия. – Шарп! Я гибну! – Ну кто по телефону обсуждает подобные вещи? – расслабленно протянул чел, который ещё лежал в постели. Паника Виолиция ему очень понравилась. Во-первых, Шарп злился на похотливого конца, во-вторых, полагал, что Альфонсо да Вега тоже услышит этот крик и останется доволен. – Тише, Виолиций. Давай вечером встретимся и спокойно поговорим. – Я не могу вечером! Мне надо через час… Уже меньше! Шарп, это ты виноват! Это твои приятели-отморозки! А что, если… Шарп, не говори, что ты с этим связан! – И не собираюсь! – успокоил его наёмник. – То есть – не собираюсь говорить подобные глупости. Конечно, не связан. – Они требуют деньги, представляешь, – трагически прошептал Виолиций. – Было бы странно, если бы они требовали билеты в консерваторию. – А у меня нет денег! Ну, только на дом, еду, машину, кошку, одежду, парфюм, белье постельное вот надо новое купить, на ремонт отложено… Шарп, я едва выживаю! Чем платить? |