Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - коннетабль»
|
Каменщик прошептал, не поднимая головы: – Алисандрина… – Кто она? – спросил я шепотом. – Спроси что-нить полегче… – Неужели не знают, кто она? Он вздохнул. – Это бессмертная Алисандрина. Только это и знают о ней. Живет она… долго. Здесь несколько поколений сменилось, так что рассказы о ней идут из глубины веков. И, конечно, кое-что она умеет. Это и понятно, столько лет прожить и не научиться чему-то, это чересчур даже для женщины. Я спросил еще тише: – Она бессмертна… как? Просто не умирает или… неуязвима? Он посмотрел на меня поверх чаши. – Интересный вопрос. Думаю, что те, кто пытался найти ответ, остались в далеком прошлом. Теперь никто не пытается. Женщина с тем же безразличным видом прошлась вдоль столов, разговоры сразу умолкали, и вдруг повернула в нашу сторону. Корчун наклонил голову почти к столешнице, а Каменщик охнул и тихонько выругался. Женщина остановилась перед нашим столом. – Каменщик, – произнесла она тихим и мертвенным голосом, – ругаться – грех. Я вскочил, придвинул ей стул. – Не присядете к нам? Каменщик ожег меня взглядом, в котором я прочел, какой я идиот, лучше бы гремучую змею положил за пазуху и принялся ее тискать. Женщина ответила безразлично: – Нет, не сегодня. – Жаль, – сказал я искренне. – Красивая женщина – это самое высокое счастье для мужчины! Женская красота спасет мир. Она чуть-чуть улыбнулась одними краешками губ. – Сохрани это, – посоветовала она, – как можно дольше. Когда-то тебе это спасет жизнь. Она прошла к Счастливчику, он что-то выложил ей на прилавок, она взяла и тут же вышла. По всей таверне пронесся вздох облегчения, словно видели, как прямо на нас несется поезд и… в последний момент пронесся мимо. Корчун перевел дыхание, в его глазах проступила подозрительность. – Ты что же, – спросил он наконец, – не помнишь, где прошел сквозь Барьер? Я виновато усмехнулся. – Да шарахнуло так, что память разом отшибло. Не сразу имя свое вспомнил! Да и то иногда забываю. Мне один сказал по дороге, чтоб все записывал, но это совсем уж, будто калека… Он проворчал: – Правильно делаешь. Ничего не записывай, память тоже надо упражнять. Ничего, все вспомнишь, ты вон какой здоровый! А карты есть даже такие. И очень даже хорошие. Кое-кому надо хорошо знать все тропы, чтобы протаскивать кое-что ценное из особо богатых руин. Я бы и на тебя подумал, да больно ты наивен. Хотя кто знает… Видишь, вон там, в зеленом камзоле? Это Тиранит. У него лучшие карты. Вообще он один из немногих, кто знает эти места не только поверху, но и подземелья… Я проследил за его указующим перстом. Поблизости к барной стойке, но в таком месте, куда не достигает мерцающий свет, сгорбился над тарелкой мужчина в потертом старом камзоле. Он медленно жевал мясо безгубым ртом, перед ним две чаши с вином. Я понаблюдал чуть, вздохнул. – Пойду поговорю. Не прибьет? – Не прибьет, – заверил Каменщик. – Может быть, – уточнил Корчун. Я вылез из-за стола, оставив новоявленных друзей заканчивать вино. Человек в великоватом для него зеленом камзоле, что давно уже серый от старости, явно учуял мое осторожное приближение, но продолжал мерно жевать мясо, взгляд устремлен поверх голов в сторону двери. Когда я подошел ближе, понял, почему камзол показался слишком огромным: сам Тиранит тощий, как скелет, глаза ввалились и словно усохли, а глазные впадины чересчур велики. Я сказал вежливо: – Сэр, простите, что беспокою. Мне сказали, что у вас есть нечто для продажи. Он поднял голову, я увидел, что тарелка пуста, а рука сжимает ножку большой медной чаши. Мне показалось, что в ней густая кровь, даже запах похож. Его глаза смотрели на меня, как два мелких зверька из глубоких нор, я видел только сухой блеск, словно там кусочки слюды. – Кто сказал? Голос был тоже сухой и костлявый, я замялся, но Корчун не предупреждал, чтобы я такое хранил в тайне, да и зачем хранить, кивнул в сторону оставленного стола. – Корчун. Намекнул, у вас есть нужная мне карта. Тиранит фыркнул. – Намекнул? Ну да, это у него считается тонким намеком. И что он сказал? Что у меня есть карта сокровищ древних магов?.. Есть. Но она стоит дорого. Я покачал головой. – Честно говоря, меня эта карта не интересует… – Тогда карта захоронения великого канцлера Гадониуса? – предположил Тиранит. – Она мне дорога, но сейчас я в трудноватом положении, так что мог бы расстаться… Да ты садись, я уже выпил и потому добрый. Я осторожно присел на краешек стула, снова покачал головой. – Сэр, давайте сразу скажу, что мне нужно. Дело в том, что у меня бывают очень большие провалы в памяти… – Очень разумно, – одобрил он. – На провалы в памяти можно списать все. Особенно если у кого-то занял крупную сумму или взял ценную вещь. Молодец! – Да нет, – ответил я жалко, – у меня в самом деле… – Это хорошо, – сказал он невозмутимо. – Займи мне, парень, пару золотых?.. Ладно, не кривись, шутка. Похоже, юмор у тебя тоже в провале… Какая тебе нужна карта? – Просто карта земли, – сказал я, – которая окружена Барьером. Чтобы знать, где что и как далеко. Он посмотрел на меня внимательно, безгубый рот искривила гримаса, что должна изображать улыбку. – Понятно. Ты вроде бы собираешься дожить до утра? – Точно, – сказал я. – Сэр, вы прекрасно все понимаете! Я собираюсь вообще-то дожить даже до вечера!.. Он кивнул. – Амбициозные планы. Молодец. – Спасибо. – Думаю, понимаю даже больше. Ты хапанул что-то настолько ценное, что спешишь отвезти заказчику. Или в то место, где купят, ты это знаешь… Но меня это не интересует. У меня есть общая карта. И продам ее совсем дешево. – Спасибо, сэр. – Не за что. Такая карта в самом деле ценна только для потерявшего память. Остальные и так помнят, куда идти. И куда что потом относить… Мир, окруженный Барьером, не так уж и велик. Я промолчал, стараясь держаться как можно более нейтрально, чтобы ни за, ни против, толкуй, как удобно. Любое толкование лучше, чем правда. Открылась дверь, через порог переступил высокий и очень широкий в плечах массивный человек в плаще цвета серой глины. Головы гуляк повернулись в его сторону, я услышал шепот за столами, а незнакомец, широко шагая, уверенно и властно пошел к барной стойке, на ходу сбросив плащ на спинку одного из свободных стульев. |