Онлайн книга «Змеи и лестницы»
|
Поначалу Миша тешит себя надеждой, что это не Айди. Во Франкфурте проживает несколько десятков Вернеров Лоденбахов, в земле Гессен таких наберется около тысячи. Вероятность того, что в поле зрения следствия попал именно ее Айди, невелика. Один к пятидесяти или даже – ста. И, тем не менее, пульс Миши начинает работать с перебоями: пятьдесят ударов в минуту, сто ударов в минуту и снова – пятьдесят. А ведь ей казалось, что, оплакав Ящерицу, она позабыла его навсегда. И вот теперь он поднимается со дна Кильской бухты, облепленный ракушками и тиной детских воспоминаний. Но все эти неясные муки – ничто по сравнению с реальностью. Той самой, в которой появляется вызванный по повестке Вернер Лоденбах. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: это Айди, когда-то уволенный из друзей за предательство. За прошедшие полтора десятка лет он стал еще красивее… Нет, не так. Он – нестерпимо красив. Хорошо сложен и безупречно одет. От него исходит запах больших денег, потратить которые не удастся и за пятьдесят лет. Больше всего Айди смахивает на топ-менеджера транснациональной корпорации, стоящего перед выбором: заработать еще пару десятков миллионов или – наконец-то плюнуть на все, заняться дауншифтингом и прожить жизнь, курсируя на маленьком почтовом самолете между островами архипелага Бисмарка. В пользу версии о почтовом самолете говорит легкая небритость и верхние пуговицы дорогой рубашки, небрежно расстегнутые. Оба они не готовы к этой встрече, но Миша не готова больше. Щеки и лоб комиссара полиции горят, и она примерно представляет, как выглядит со стороны: три неровных красных пятна на лбу и на щеках; виски, усеянные мелкими каплями пота, крепко сжатые губы. Миша просто обязана отреагировать на появление Айди в ее рабочем закутке. Представиться, предложить сесть, соблюсти необходимые формальности. Но вместо этого она перебирает бумаги на столе, и руки ее предательски дрожат. – Я веду дело Готфрида Шолля, – собравшись с силами, произносит она. – Это имя о чем-то вам говорит? – Допустим. Голос Айди так же бесстрастен, как и его лицо. Невозможно понять, узнал он ее или нет. – Готфрид Шолль был убит несколько дней назад. – Я не знал об этом. – Он был вашим другом? – Нет. – Что вас связывало? – Ничего. Это было необязательное знакомство. Как говорится – шапочное. – Настолько необязательное, что он внес вас в записную книжку? – Он звонил мне пару раз. Хотел посмотреть квартиру, которую я продаю. – Вы – агент по продаже недвижимости? – Нет. Я работаю в фармацевтической компании. А с Готфридом мы познакомились в гольф-клубе «Парагон». Он как раз подыскивал себе новое жилье, и моя квартира вроде бы подходила ему. Пентхаус, прекрасный вид на Майн и набережные… – Вы знали, чем занимается Шолль? – Мы просто играли в гольф. – Как часто? – Нечасто. Учитывая, что он возник на горизонте пару месяцев назад… Мы виделись трижды. Вы не представились. – Что? – Вы не представились. Миша чувствует себя маленьким почтовым самолетом, попавшим в шторм. Где-то за иллюминаторами сверкают молнии, корпус содрогается, еще секунда, – и самолетик рухнет вниз, влекомый стихией. – Меня зовут Миша Нойманн. Комиссар полиции Миша Нойманн. Пауза длится целую вечность, а к свалившемуся в штопор самолету неумолимо приближается твердая, как бетонная плита, поверхность океана. – Значит, все получилось так, как ты хотела? Только бы не разбиться! Не вляпаться в Айди-Ящерицу, как она вляпалась когда-то в детстве. – О чем вы? – Обо всем этом, – Айди обводит глазами заваленный папками стол комиссара полиции Нойманн и фотографии с мест преступления, развешанные на стене. – Мечта сбылась? – Давайте вернемся к Готфриду Шоллю, господин Лоденбах. – Да брось ты! Как же я рад, черт возьми! Ящерица готов сорваться со стула и заключить Мишу в объятья, но она мгновенно пресекает эти попытки. Афишировать знакомство со свидетелем не входит в планы полицейского комиссара: ее товарищи – те еще сплетники, и лишний раз быть засвеченной в вечерних разговорах за кружкой пива ей вовсе не улыбается. – Я часто вспоминал тебя, Миша… – Мы здесь не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. – Я искал тебя. – Странно. Я никуда не уезжала из Франкфурта и живу там же, где и пятнадцать лет назад, – она все-таки позволила втянуть себя в диалог. – И каждый вечер покупаешь китайскую лапшу в магазинчике на углу. Я искал тебя, но это не означает, что я тебя не нашел. – Ты… Ты следил за мной? – Миша потрясена. – Нет. У нас, безнадежно штатских людей, это совсем по-другому называется. – Как давно ты за мной следишь? – Я не делал этого специально, поверь. Всего лишь видел тебя несколько раз… У магазина, с этой дурацкой лапшой. – Она не дурацкая. – Прости. – Значит, ты вспоминал меня? – Чаще, чем мне хотелось бы, – Айди совершенно серьезен, от улыбки на лице не осталось и следа. – Мне кажется, что-то важное ушло из жизни вместе с тобой. Что-то очень важное. Не здесь. Он не должен говорить этого здесь, в казенном и неприкаянном месте, среди тесно придвинутых друг к другу столов, телефонов и сейфов. Нужно остановить его, немедленно. – Мы были детьми. А теперь – выросли. Все изменилось, Вернер. – Когда-то ты звала меня Айди. – Ты сам попросил не называть тебя так. – Ты ничего не забыла. – Забыла. Хотя это стоило определенных усилий. – Я очень виноват перед тобой, Миша. – Не стоит ворошить прошлое. – И я хотел бы все объяснить. – Нечего тут объяснять. – Мы могли бы увидеться? В неформальной обстановке? – Боюсь, что это невозможно. Нерабочие контакты с подозреваемыми… – Разве меня в чем-то подозревают? – Айди удивленно вскидывает бровь. – Я сказала – «подозреваемый»? Прости. Пока ты только свидетель. – Я сообщил тебе все, что знал. Но если ты интересуешься моим мнением о Готфриде Шолле… – Меня интересуют факты. – …он был не очень приятным человеком. С двойным дном. Может быть, даже с тройным. – А поподробнее? – Подробности можно получить… к примеру, сегодня вечером. Если ты не занята. |