Онлайн книга «Змеи и лестницы»
|
Змеи и лестницы – любимая игра их с Айди детства. Когда он успел разложить ее? – Что это? – дрогнувшим голосом спрашивает Миша. – Не узнаешь? – Ты ее сохранил… – Единственное, что осталось у меня от прошлой жизни. Хочешь, сыграем? – Не слишком подходящее время для игры. – Ну же, Миша! Много времени это не займет. А потом я отвезу тебя домой, как и обещал. Искушение слишком велико, чтобы она могла сопротивляться. – Но только одну партию. Вместе со змеями и лестницами они перекочевывают на пол: так удобнее бросать кубик, не опасаясь, что он свалится вниз и закатится куда-нибудь под кресло. Айди достается белая фишка, Мише – красная, это повелось с самого начала, с долгих вечеров в комнате Ящерицы. Красный – цвет отваги, белый – цвет нежности; из них двоих именно Миша всегда была отважной, а Айди – нежным и терпеливым. Но сейчас отвага покинула Мишу, ее сердце бьется чаще, чем обычно. Так бывает, когда она неожиданно натыкается на единственно верную версию в ходе расследования какого-нибудь дела. Или выходит победительницей в спортзальной схватке. Так почему ей совсем не хочется побеждать? Победа означает конец игры. Все последующее предопределено: Айди отвезет ее домой, и она снова останется одна. Ей не хочется побеждать, но она и не победит. Победителем обычно выходит везунчик Айди. Правда, сейчас что-то ломается в привычной детской схеме. Вместо того, чтобы триумфально взмывать по лестницам, Айди пасется у змеиных хвостов. Цифры на кубике то и дело разочаровывают его, они слишком далеки от желаемого. Не проходит и десяти минут, как Миша оказывается на последнем – сотом – квадрате. Игра закончена. – Ну вот и все, – грустно говорит она. – Только одна партия. Я помню. Некоторое время они сидят, не сводя глаз друг с друга. – Это неправильно. – Что – неправильно? – Мы забыли о самом главном, – Айди подбрасывает кубик в руке. Цена победы – откровение. Или тайна, которой не грех поделиться с лучшим другом. – Мы не сделали ставки. – Предлагаешь переиграть? – сердце Миши готово выскочить из груди. – Если ты не возражаешь. – Нет. – Тогда вот что. Сыграем на эту ночь. – Что ты имеешь в виду? – Если я выиграю – ты подаришь мне эту ночь. – Не поняла? – Сегодня ночью ты останешься со мной. Что тут непонятного? – Звучит несколько двусмысленно. – Это не то, что ты подумала. Сейчас, сию секунду, Миша вообще не способна ни о чем думать, кроме того, что предательское сердце может выдать ее в любой момент: уж слишком громко оно стучит. – Вот как? – Мне нужно многое рассказать тебе. Боюсь, что одной ночи не хватит. – Постарайся уложиться. – Не обещаю. А твоя ставка? – Наверное, я не буду оригинальна. Если я выиграю – ты подаришь мне эту ночь. – Так нечестно, – смеется Айди. – Может, и нечестно. Какая разница? Впервые за этот долгий день напряжение покидает Мишу. Нечестно – быть нечестной с собой, прятаться от очевидного. Все эти годы она ждала его – мальчика с цыплячьей шеей, который видит то, чего не видят другие. …Конечно же, он выигрывает – три раза кряду. – Тебе по-прежнему везет, – замечает Миша. – Ничего не изменилось. – И правила остались прежними. У тебя есть страшная тайна, которую ты готова поведать лучшему другу? У нее есть тайна. Но Айди – последний человек, которому она расскажет о ней. Так что придется отделываться зарисовками из жизни полицейского, благо, за десять лет их у Миши накопилось предостаточно. Большинство – леденящие душу истории о человеческой низости и жестокости. Лучше никогда не знать о них и никогда с ними не сталкиваться: вот и лицо Айди застыло, превратилось в маску. Маска гневается, сострадает, исполнена ярости. Самый настоящий театр Кабуки, где эмоции подаются в чистом виде и надолго фиксируются. – Прости. Не нужно было рассказывать тебе все это. – Это и есть твоя жизнь? – Бóльшая ее часть. – Иди ко мне. Его слова окрашены в белый – цвет нежности и терпения. Он обнимает Мишу за плечи и крепко прижимает к себе. И осторожно касается губами виска. – Жаль, что все эти годы меня не было рядом. – Это ничего бы не изменило, Айди. Некоторое время они так и сидят, обнявшись. В голове Миши просторно и гулко, как в комнате, откуда вывезли старую мебель, но еще не завезли новую. И сердце больше не пытается выпрыгнуть из грудной клетки: оно успокоилось, замерло. – А у тебя есть страшная тайна? – Не такая уж страшная. Я игрок. Иногда играю в казино и делаю крупные ставки. – Выигрываешь, надо полагать? – Случается. И тот тип… NN. Он тоже игрок. – Только не говори, что он отирается возле одноруких бандитов. – Он играет в специальной комнате. В любом казино есть комнаты, куда большинству вход запрещен. – Ну, а ты, конечно, входишь в число избранных? – Вот это и есть моя страшная тайна. Покер в последнюю пятницу месяца. Мы встречались с NN за столом и в последний раз он проиграл крупную сумму. – Насколько крупную? – Очень крупную. Около ста тысяч евро. Я подумал, что тебе не мешает знать об этом. – Если это правда, тебе придется дать письменные показания. – Прямо сейчас? – Нет, конечно… Ты готов это сделать? – Думаю, да. – Это может быть небезопасно. Во всяком случае, о покере по пятницам придется забыть. Хотя бы на некоторое время. И о многом другом тоже. – Не страшно. – Я уже видела тех, кто вступает в схватку с сильными мира сего. Шансы на выигрыш не слишком высоки. – А ты? Ты всегда идешь до конца? – Идти до конца – мой личный выбор. И я не могу принуждать к нему кого бы то ни было. – Я – не «кто бы то ни было». Я – твой друг. Ведь так? – Да. Значит, ты готов сделать это? Айди молчит, как будто взвешивая все «за» и «против». – Когда-то я поступил скверно. Оказался подлецом. И это мучало меня, и мучает до сих пор. Пришла пора возвращать долги, Миша. |