Онлайн книга «Змеи и лестницы»
|
А потом музыка кончилась, и Миша, без всякого перехода, даже не стерев с лица улыбку, сказала: – Он разбил мне сердце. – Кто? – растерялся Вересень. – Жестокий, хитрый и вероломный человек. Вернер. Я знала его, как Айди. И он разбил мне сердце. И заставил сделать много неправильных вещей. Это мучает меня. – Неправильные вещи всегда можно исправить. Пока мы живы. – Пока мы живы. Да. Когда-нибудь я расскажу вам… Если это будет уместно. – Будет. …Капитан Литовченко ждал их у трехметрового, ощетинившегося видеокамерами забора. За забором поблескивал хорошо промытой черепичной кровлей трехэтажный особняк. Капитан поприветствовал Мишу и Вересня кивком головы и сказал, задумчиво глядя на черепицу: – Хорошо же некоторые люди приподнимаются на здоровье соотечественников. Чтобы я так жил! Вересень оценивающе постучал носком ботинка по кирпичному забору: – Нет. Ты так никогда жить не будешь, Витя. – Да и пес с ним, – бросил Литовченко и нажал на кнопку звонка. …Визит к жене Бартоша, Нике, занял не больше двадцати минут. И все это время Вересень пялился не на шикарную блондинку (хотя там было на что посмотреть), а на капитана Литовченко. Тот проявлял удивительный для его натуры стоицизм, оставаясь равнодушным к прелестям Ники. Прозрачные зеленые глаза, чистый высокий лоб; светлые волосы, что струились по плечам водопадом – словом, идеальные пропорции умело скорректированного лица помноженные на такие же идеальные пропорции тела, способны были взволновать любого. А уж Литовченко, каким его знал Вересень – и подавно. Даже странно, что с его губ не капала слюна вожделения, а слетали суховатые и вежливые вопросы. Более того, время от времени капитан скашивал глаза на Мишу, как будто ища у нее одобрения и поддержки. Неужели, и впрямь влюбился? – подумал Вересень. Несмотря на прямо таки ангельскую (или, лучше сказать, дьявольскую) красоту и окружающую ее роскошь, Ника была мила и демократична: ни капли спеси – лишь мягкая доброжелательность. Доброжелательность не изменила Нике даже тогда, когда Литовченко стал задавать вопросы из категории «глубоко личное». – Как давно вы замужем за господином Бартошем? – Думаю, вы это знаете и без меня, капитан. Раз уж приехали сюда. Семь лет. – А чем занимались до замужества? – Неужели до сих пор не прочли в интернете? Конкурсы красоты, модельный бизнес. Словом, то, что обычно диктует женщине выигрышная внешность. Сказав это, Ника в упор посмотрела на комиссара полиции Нойманн. И до этого она время от времени останавливала взгляд на Мише, и взгляд этот был полон откровенного любопытства. Она не сравнивала себя и Мишу, – просто наблюдала за ней. Как иногда наблюдают простые смертные за публичными людьми: знакомыми и незнакомыми одновременно. Мишин же взгляд был абсолютно непроницаем. Аллилуйя! – Вы ведь закончили физмат, не так ли? – Каюсь. – А чем занимаетесь теперь? – Помогаю мужу в финансовых делах. Иногда – в выработке стратегии развития бизнеса. Арсен Бартош – это не только аптеки. Ну и традиционно занимаюсь благотворительностью. Это ведь уголовно не наказуемо? – Нет. Капитан явно проигрывал жене аптечного магната. Пока – только по очкам. – Хотелось бы поговорить о бизнесе вашего мужа. Который – «не только аптеки». – Об этом вам лучше говорить с ним самим. Он возвращается в Россию второго сентября. – И все же… Не только аптеки – это… – Фармацевтика. Арсен много вкладывает в производство новых препаратов. – Надо полагать, контактирует по этому вопросу и с зарубежными инвесторами? Лекарственное сырье и все такое. – «Все такое», – Ника рассмеялась грудным смехом, как будто где-то рядом зазвенели серебристые рождественские колокольчики. – Это вы точно подметили. – Скажите, ваш муж никогда не упоминал имени Вернер Лоденбах? Пауза продлилась несколько секунд. – Кажется, я слышала это имя. К сожалению, теперь не вспомнить контекст.. – Он никогда не приезжал к вашему мужу? Не вел с ним общих дел? – Если бы вы назвали компанию, в которой он работает – мне было бы легче сориентироваться. – Увы, – Литовченко сокрушенно развел руками. – И мне было бы легче сориентироваться, если бы вы сказали, что произошло. – Вернер Лоденбах убит. – Сожалею, – блондинка снова улыбнулась. – Но при чем тут Арсен? – Они были знакомы. – Надо полагать, мой муж не единственный его знакомый? Литовченко пропустил очередной прямой удар в челюсть и только и смог вымолвить: – Конечно же, нет. Мы просто выясняем все контакты покойного. В рамках мероприятий по розыску убийцы. – Бог в помощь! Если Ника до сих пор была сама доброжелательность, то теперь она откровенно издевалась над капитаном Литовченко. – Еще раз повторяю: о всех контактах мужа лучше всего говорить с ним самим. Все последующие попытки пробить верную жену состоятельного мужа оказались безрезультатными. А теория Литовченко, зиждущаяся на раздельном проживании супругов в испанском городе Дения, потерпела крах. Ретировавшись из особняка, и.о. начальника убойного отдела все никак не мог успокоиться. – Бывают же такие стервы! Да уж… Дурацкая была идея… Не сработало. Признаюсь. – Я так не думаю. Вересень и Литовченко синхронно повернули головы к Мише. Не проронившая за последние полчаса ни слова, она, наконец, заговорила. – Я уже видела эту женщину. – Жену Бартоша? – на всякий случай уточнил Вересень. – Да. Жену Бартоша и любовницу Айди… Вернера Лоденбаха. Я видела ее. Видела их вдвоем. Год назад, в Гонконге. …Вересень вернулся домой даже позже, чем накануне: вечер все трое провели в управлении, сидя на телефонах и за компьютерами, а также согласовывая кое-какие вопросы с непосредственным Вересневским начальством – старшим советником юстиции Балмасовым. После того, как Миша сообщила о гонконгском следе в истории утопленника из Канельярве, и была выработана первая, довольно убедительная, рабочая версия, дела завертелись с невероятной быстротой. Капитан Литовченко, используя только ему присущий напор и потрясая недюжинной харизмой, получил санкцию на наружное наблюдение за особняком Бартоша. И ордер на обыск его ретро-дачи: там Вересень и Литовченко очень надеялись найти следы красного кабриолета. И возможно чего-то еще. Или кого-то. |