Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - лорд-протектор»
|
– Сэр Ричард, какие отлучки?.. – Ну там по бабам, – сказал я, – в таверну… Он ахнул: – Сэр Ричард, это вы так шутите? Да тут живой души на сорок миль не отыщешь! Людям здесь делать нечего. О бабах можно только мечтать… – Вот и мечтайте, – разрешил я. – Потом оттянетесь, когда я сниму режим чрезвычайного положения. Или пришлю смену. А пока строжайший приказ: не выпускать ни одного из работающих… и бездельничающих тоже – за пределы охраняемой зоны! Я не хочу, чтобы о том, что здесь происходит, узнали раньше времени. Он сказал туповато: – Но ведь знают же, что копаем тоннель. – Вот это пусть и знают, – разрешил я великодушно. – И пусть еще перемывают мне косточки, как выжившему из ума лорду. Понял? Он вытянулся, козырнул, глаза загорелись пониманием сути задания. – Все будет выполнено, сэр Ричард! Зайчик радостно ржанул, я с разбега запрыгнул в седло. Бобик примчался на свист, попытался прыгнуть за мной следом, но арбогастр быстро повернулся и мощно лягнул копытами. Правда, Бобик исхитрился увернуться и, приземлившись на все четыре, злорадно скалил зубы. – Хватит играть, – сказал я строго, – начинаются великие дела!.. Не отставай, дурашка. Теодорих следил за мной радостными глазами. Я повернул коня в ту сторону, где лежит крепость, ибо на фиг таким орлам дороги, Теодорих вскрикнул: – Сэр Ричард! Я обернулся. – Да? – Сэр Ричард, – прокричал он, – я счастлив, что тогда пришел к вам сразу! И счастлив, что с тех пор служу под вашей рукой! И все мои люди счастливы. Я милостиво улыбнулся. – Зайчик, давай… Мы понеслись навстречу нарастающему ветру, шторму, урагану, но не успели раскалиться добела, как впереди выросла громада крепости. Зайчик нехотя сбросил скорость. Ворота все еще на земле, ну я этого Ульфиллу скоро на клочья разорву, ни один вредитель не попортил мне столько нервов. Во дворе навстречу выбегал народ, я сказал отрывисто: – Коня и Пса накормить, барона Альбрехта, сэра Растера и сэра Максимилиана – ко мне! Без всяких задержек. Зайчика увели, Пес сам убежал, места знает, вперед выступил кузнец и прогудел густым голосом: – Ваша светлость, сэр Растер и сэр Максимилиан сейчас вряд ли смогут… скорее, не смогут, чем смогут… Я удивился: – Что не смогут? – Прийти вот так сразу… – ответил он. – Что? – спросил я уже в изумлении. – Я гроссграф или не гроссграф? – Гроссграф, – заверил он, – но… они… – Что с ними? – Они на проповеди. Я охнул: – Даже Растер? Что с ними случилось? Челядин объяснил в смущении: – Отец Ульфилла читает проповедь. Вот они и слушают. Я огляделся, нигде особого скопления народа не видно. – Где? – А вот там. Я быстро пересек двор по направлению к типографии, дернул дверь и вошел, сразу изумившись обилию народа. Правда, та часть, где типографский пресс и работающие на нем, от толпы свободна, все стоят на этой стороне, но плотно, прямо стена из тел, а на возвышении, где станок, неистовствует отец Ульфилла. Он увидел, как я вошел, злобно зыркнул в мою сторону. Народ тоже задвигался, начали оглядываться, смотрят вопросительно, будто они здесь все свои, а я – чужак. Я вскинул руки. – Тихо-тихо! Я не мешаю. Сэр Макс – на выход!.. Немедленно. А вы все слушайте, слушайте!.. Макс с места не сдвинулся, то ли не слышал, то ли слышал, но в одурманенном проповедью сознании не отпечаталось, что обращаются к нему. И не кто-нибудь, а сам гроссграф, по зову которого должен бежать, все бросая. Я тихонько придвинулся, он дернулся в неудовольствии, когда я тронул за локоть. – Тихо, – прошипел он, – святой человек говорит!.. – А в бок толкает дьявол, – ответил я. Он быстро обернулся. – Ох, простите, сэр Ричард! – Тихо-тихо, – сказал я. – Еще тише! – Да-да… – Потихоньку сообщи членам моего совета, – велел я, – что жду их в малом зале. – Да служба скоро закончится… Он говорил неуверенно, я чувствовал, что он со мной и в то же время продолжает ловить обрывки проповеди Ульфиллы. Это раздражало и, вообще, чем-то похоже на ревность, я сказал: – Наивный вы, сэр Максимилан! – Почему? – У таких людей проповеди быстро не заканчиваются. Он сказал неуверенно: – Ладно, я сообщу им во время проповеди. Только отцу Ульфилле это не понравится. Я стиснул челюсти. Ну вот, теперь я должен считаться еще и с неграмотным и фанатичным попиком? – Действуй, – сказал я раздраженно. И, повернувшись резко, нарочито громко топая, вышел наружу. Лоралея бросилась на шею, я жадно обнял теплую и сразу прильнувшую всем телом, как умеет только она. Все мои тревоги и неприятности стали истончаться, как дым на просторе. – Мой лорд, как долго вас не было! – Зато какой успех, – сказал я быстро. – Лоралея, тоннель наполовину готов! Только это все еще секрет. Победа, какая победа!.. Я сейчас отлучусь на час-другой, надо дать инструкции своим военачальникам. Но пока вот спешу порадовать… Ее глазищи широко распахнулись, в них было столько счастья, что я стал покрывать поцелуями ее лицо. – Мой господин, это правда? – Я люблю тебя, Лоралея… Конечно, правда. Ты скоро увидишь такое грандиозное, такое… Я чувствовал, что не могу удержаться – перед женщинами мы всегда распускаем павлиньи хвосты, выбалтываем им самые страшные тайны, – и потому еще раз громко чмокнул ее в лоб и спросил деловито: – Пообедать успеем? – Да, – ответила с удивлением, – конечно! Вы же лорд! Вас подождут. – Нехорошо, – ответил я. – Не могу заставлять себя ждать… Ладно, я проведу совещание побыстрее. Все же ясно… Со двора донеслись крики. Я подвел Лоралею к окну, не в силах выпустить из рук. Из полуподвального помещения типографии валил народ, в числе последних вышел Ульфилла, его расспрашивали, просили благословления, он размахивал руками, что-то объяснял горячо и бурно. Лоралея снова прижалась всем телом. – Что вас беспокоит, мой господин? – спросила она шепотом с глубоким участием. Я отмахнулся, обнял, жадно вдыхая ее родной запах. |