Книга Метод Шерлока Холмса, страница 35 – Джун Томсон

– Мистер Дикин? – произнес Холмс холодным, строгим голосом, словно адвокат обвинения. Вошедший кивнул.

– Мистер Гарри Дикин? – уточнил мой друг.

– Он самый, сэр, – хрипло ответил Дикин.

Тон, взятый Холмсом с самого начала, явно подействовал на Дикина. Он весь съежился и начал переминаться с ноги на ногу, выдавая тем самым крайнее беспокойство.

– У меня есть основания полагать, – продолжал Холмс в той же лаконичной манере, – что три года назад вы служили коком на барке «Софи Эндерсон» и… – Тут он смолк и заглянул в документ, заверенный сургучной печатью, якобы сверяясь с его содержимым, а затем продолжал: –…и свели там знакомство с палубным матросом по имени Билли Уилер, позднее избитым на борту того же судна.

Это утверждение немедленно произвело на Дикина поразительный эффект.

– Наглая ложь! – выкрикнул он и резко рванулся вперед. Мне показалось, что он хочет наброситься на Холмса. Я вскочил на ноги и выхватил из кармана револьвер, но Холмс властным жестом велел мне вернуться на место.

– Значит, ложь? Так-так, посмотрим, – проговорил он, тыча своим длинным указательным пальцем в грозный документ. – Вы, разумеется, помните матроса Томми Брустера, который разбился насмерть, свалившись с мачты? Тогда позвольте сообщить вам, что годом ранее Брустер дал показания относительно событий, имевших место на борту «Софи Эндерсон» и закончившихся смертью Билли Уилера. Так что отрицать бесполезно. Все это значится здесь черным по белому, подписанное и скрепленное печатью. Вы все еще отрицаете, что данное происшествие имело место?

Дикин сразу затих, сжался, плечи его поникли, а на лице появилось выражение чрезвычайной подавленности и уныния.

– Я ничего не отрицаю, сэр, – промямлил он. – Все было так, как говорит Томми, но я клянусь своей матушкой, что не виновен в смерти Билли. Я его и пальцем не тронул. На него набросились другие. Я пытался остановить их, но что может один против пятерых?

– Кажется, в то утро вы явились свидетелем еще одного происшествия? – спросил Холмс, продолжая делать вид, что изучает содержимое бумаги. – Вы видели, как капитан Чейфер прощупал пульс на шее Уилера и объявил, что он мертв, не так ли?

– Верно, сэр, – ответил Дикин тоном человека, который понимает, что загнан в тупик.

– И видели, как помощник капитана Томас Корбетт положил на грудь Уилеру образок с изображением святого Христофора?

– Видел, сэр. Я даже помог ему.

– И видели, как Корбетт посмотрел на капитана?

– Да, сэр.

– Что же сделал Чейфер, когда Корбетт взглянул на него?

Прежде чем ответить, Дикин облизал языком пересохшие губы.

– Капитан провел по горлу пальцем, словно ножом, – без всякой подсказки проговорил кок.

– И что это означало?

Дикин опустил голову, не желая встречаться с Холмсом взглядами.

– Я вас не понимаю, сэр.

Мой друг в нетерпении откинулся на спинку стула.

– Не шутите со мной, милейший! – воскликнул он. – Вам отлично известно, что означает этот жест. Человеку, которому он адресован (в нашем случае речь о мистере Корбетте), предлагается держать язык за зубами, иначе ему перережут горло, разве нет? Разве нет, Дикин? – повторил он, повысив голос.

Бедняга метнул на Холмса быстрый испуганный взгляд.

– Ну да, сэр, – кротко согласился он.

– Иными словами, Чейфер угрожал убить Корбетта?

– Видимо, да, сэр.

Из Дикина приходилось вытаскивать каждое слово.

– Именно так, безо всяких «видимо», – резко парировал Холмс. Он сделал паузу, но, не дождавшись от Дикина ответа, продолжил: – Вы знаете, о чем должен был молчать Корбетт?

Дикин отрицательно покачал головой, и Холмс снова уставился в бумагу, лежавшую перед ним, словно выискивая нужный абзац. Потом, подняв голову, он в упор посмотрел на Дикина строгим, безжалостным взглядом.

– Тогда позвольте кое-что сообщить вам, мистер Дикин. Правда, разглашения которой так опасался Чейфер, состояла вот в чем: когда Билли Уилера завернули в холщовый саван и поднесли к поручням, собираясь сбросить в море, он был еще жив. Короче говоря, его убили!

На несколько секунд в помещении воцарилась жуткая тишина, показавшаяся мне нескончаемой. Затем Гарри Дикин, не говоря ни слова, опустил голову и разрыдался. Это было жалкое зрелище. Сомневаюсь, что Дикин хоть раз плакал с тех пор, как был ребенком. Слезы сопровождались судорожными всхлипами, больше похожими на предсмертные вопли животного, чем на звуки, издаваемые человеком.

Я ощутил немалое облегчение, когда Холмс, привстав со стула, наклонился ко мне и прошептал:

– Разыщите Корбетта и велите ему снова подать сигнал фонарем.

Выходя из каюты, я оглянулся и увидел, что над съежившимся коком нависает сухопарая фигура моего друга. Холмс стоял, скрестив на груди руки, и его худое лицо казалось высеченным из гранита – столь суровы и безжалостны были его черты. Он напомнил мне грозную статую – олицетворение мести.

Я без труда нашел Корбетта. Он беспокойно расхаживал по коридору, в который выходили двери кают. Как только я передал ему приказание Холмса, он схватил фонарь и помчался к трапу, ведущему на палубу. Я последовал за ним, недоумевая, для кого или для чего предназначался повторный сигнал.

Скоро все прояснилось. Как только Корбетт помахал фонарем, несколько фигур, прежде прятавшихся в укромных местах на причале, вышли из тени и начали подниматься по сходням на судно. В человеке, возглавлявшем эту группу, я тотчас признал инспектора Лестрейда, одетого в твидовый костюм, с бледными, резкими чертами лица, освещенными фонарем, и недоверчиво посверкивавшими темными глазами. За ним тяжелой поступью продвигалось полдюжины полицейских в черных непромокаемых плащах, на которых отблески света отражались так же, как на маслянистой поверхности Темзы.

Судя по всему, увидев меня, Лестрейд был удивлен не меньше, чем я сам.

– Что здесь происходит, доктор Уотсон? – воскликнул он.

– Разве Холмс ничего вам не объяснил? – парировал я.

– Нет, не объяснил. Сегодня после обеда он в мое отсутствие явился в Скотленд-Ярд и оставил мне записку с просьбой вечером, в половине одиннадцатого, прийти сюда по очень серьезному делу, захватив с собой полдюжины полицейских. Так что тут стряслось, можно узнать? Надеюсь, дело и впрямь серьезное, иначе мне очень не понравится, что меня и моих людей в этакую слякоть без всякой надобности затащили к черту на кулички. Если бы не просьба мистера Холмса, я с удовольствием остался бы в Ярде и посиживал бы сейчас у теплого камина.

– Думаю, вам лучше подождать и расспросить обо всем самого Холмса, – ответил я, чувствуя себя не в своей тарелке, так как Лестрейд явно сердился. – Кстати, этого джентльмена зовут мистер Томас Корбетт, он помощник капитана на барке «Люси Белль», то есть «Софи Эндерсон».