Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - гауграф»
|
Сэр Ульрих, из них самый молодой и пылкий, вскрикнул горячо: – Мы пойдем и возьмем замок! Или красиво погибнем у его врат! Я покачал головой. – Нет, пусть это они красиво гибнут. А мы должны выполнить то, за чем шли. Над замком зависла неподвижная туча, больше похожая на чудовищный остров из черной грязи. Как будто застывшее болото разрастается в небе, в недрах тускло полыхают багровые сполохи, доносится злобное ворчание. – Вперед, – велел я. Бобик первым вбежал в туман, исчез, Зайчик вошел степенно, царственно, я не чувствовал, что арбогастр чего страшится или что-то чует опасное. За мной начали спускаться рыцари, под копытами Зайчика плеснула вода, а ноздри уловили смрадный запах. Сэр Герцлер догнал меня и поставил коня рядом. – Сэр Ричард, – сказал он с достоинством, что переходило в надменность, – как можно? Идти через болото? – А что такого? – ответил я. Он гордо выпрямился в седле. – Рыцари лучше красиво погибнут, чем пойдут в грязь! Это унижение нашего достоинства. Лучше обойти… – Но слева Дорога Убивающей Травы, – прервал я. – Рыцари не страшатся гибели, – отрезал он. – Зато барды воспоют, как мы, чтобы не пачкать красивые одежды, пошли навстречу смерти, но не склонили головы и не дали пиявкам вцепляться в наши… да, наши… – Хорошо, – деликатно прервал я. – На обратном пути все желающие пойдут дорогой этой самой травки! Вполне разумный, как мне кажется, компромисс. А пока – через болото! На лицах остальных я видел, что все согласны с сэром Герцелем, однако они клялись выполнять все мои приказы, и никто и не хрюкнул, когда Зайчик вошел в болото уже по колено. Бобик ухитрялся прыгать по кочкам так, что почти не замочил лапы. Кони с неохотой ступили в темную воду, брезгливо принюхивались и высоко задирали головы. С широких мясистых листьев смотрели огромные лягушки, невероятно толстые, неподвижные, с широкими пастями. У некоторых с обеих сторон головы вздувались белые мешки из тонкой кожи, у всех отвисает огромный подбородок. Я понудил коня идти прямо на одно из таких чудовищ. Лист согнулся, и край накренился, лягушка скользнула в воду, даже не изволив пошевелиться. Большинство лягушек даже не повернулись, чтобы проводить нас взглядами, словно через их болото пышно одетые рыцари ездят несколько раз в день. Сэр Ульрих сказал предостерегающе: – Туман!.. Всем тихо! Впереди седые космы сплетались в ком, тот разрастался, вершиной поднялся выше низкорослых деревьев, а вширь раздвинулся десятка на три шагов. Ветер, если это ветер, медленно начал подгонять туман в нашу сторону. Я вытащил меч и начал прислушиваться: вместе с туманом может подкрасться и враг. Рядом рыцари обнажали оружие, все бледные и с напряженными лицами. Некоторые пригнулись и расставили руки, то ли изготовляются к схватке, то ли стараются снизу увидеть больше. Туман надвинулся медленно, а болото так же неспешно начало наполняться кваканьем, щелканьем, хриплым воем, злобным рычанием, ударами громадных крыльев по воздуху. Я чувствовал порывы ветра от могучих взмахов, но никто не выпрыгивал из тумана, а за спиной я слышал только надсадное дыхание рыцарей и фырканье коней. – Во имя Господа! – произнес Тамплиер надменно. – Да сгинет все дьявольское отродье!.. Да отринется оно от наших душ христианских! Плотный туман переместился за наши спины. Мы снова оказались в разреженном, отвратительные звуки исчезли. Сэр Герцлер сказал с горячей благодарностью: – Сэр Тамплиер, примите наше почтение!.. Ваши молитвы разгоняют нечисть почище молота! – Имя Господа, – строго ответил Тамплиер, – служит нашей защитой! – Ну да, ну да, – поспешно согласился сэр Герцлер. – Это само собой. Зайчик настолько брезговал тухлой вонючей водой, что задирал голову и, кажется, даже закрывал глаза. Мне приходилось прибегать к шпорам, чего я почти никогда не делал, дергал повод и едва не рвал удилами рот, понуждая идти туда, куда надо мне. Среди черной воды то и дело поднимаются мохнатые кочки, уродливые и страшные, как увеличенные кактусы. Почти все кишат червями, насекомыми, вокруг них сновали лягушки, водяные змеи и странные болотные рыбы с пугающе осмысленными мордами. Одна такая рыбина высунула голову и наблюдала за отрядом так долго, словно пересчитывала всех и определяла боеспособность. Я рассмотрел в ее пасти длинные острые зубы, вскинул руку к плечу и… опустил, вспомнив на полдороге, что лука Арианта со мной нет. Впереди темная и с виду вязкая вода пошла кругами. Из глубины выметнулись в воздух три крупные рыбины, растопырили плавники, те моментально превратились в блестящие крылья, и рыбо-птицы понеслись дальше в сизый туман. – Это что, – проговорил Ульрих ошалело, – это как?.. – Совсем мир с ума сходит, – сказал я раздраженно, – уже и рыбы колдуют! – А может, – предположил он озабоченно, – это птицы колдуют? Утки любят на дне червяков искать и мелкую рыбку в песке вылавливать… Я покосился на его усталое лицо. – Ну, барон, вам бы в естествоиспытатели! Мне, к примеру, до сгоревшей свечи такое важное знание: рыбы превращаются в птиц или птицы в рыб. Он проворчал: – Просто интересно. – Вы двужильный, барон, – сказал я с уважением. – Как ваш конь. Я бы сейчас даже на голых баб не оглянулся. А вы по шее в тухлой воде, на голове скачут лягушки, за ноги хватает какая-то гадость, а вы о метаморфозах рассуждаете, Овидий нашего времени! Дарвин, можно сказать. Ламарк даже, простите за комплимент… Он заметно приободрился. Выпрямил спину и даже гордо повел плечами. – Да… я могу… да. В тумане начали появляться призрачные тени, зазвучали монотонные тягучие голоса: – Кровь невинно убиенных взывает… – Вы должны отомстить… – Нас предали… – Вас наградят… – Справедливость.. – За честь рода… – Вы обязаны… – Ваш долг… Тамплиер шел, лицо сумрачное, но в его глазах ни горя, ни радости. Зато сэр Герцлер и другие то и дело хватались за мечи, во всем их облике читалось сильнейшее сочувствие к сгинувшим в этом болоте. Сэр Ульрих тяжко вздохнул. – Вон тот… это же один из моих дальних предков, узнаю по гербу… Тамплиер проворчал мощно, словно над болотом прокатились раскаты грома: – Помните, что сказал Господь. Сэр Ульрих спросил недоверчиво: – Именно по этому делу? Тамплиер перекрестился. |