Книга Точка возврата, страница 34 – Мария Ильина

— Да, наши! — повертел в руках, маленькие такие колечки, размер пятнадцать с половиной, сзади едва различимая линия стыка (Лада носила их в мастерскую уменьшать).

— Поймали их? — плохо получилось, вяло, безразлично.

— Нет еще, но работа ведется! Сейчас эксперт снимет ваши отпечатки, — Макс посмотрел выжидательно.

Валерий никак не среагировал. Когда процедура закончилась, вытер пальцы салфеткой, еще раз пересчитал маргаритки в розовой рамке и не решился сказать самого главного.

— Больше ничего не вспомните? — Диковский устало потянулся, задел перекидной календарь, Валерий ловко поймал его и поставил на место.

— Спортом занимаетесь? — не удержался Филин.

— Да, футбол с семи лет и сейчас по выходным.

— Будьте на связи! — подписал пропуск.

Когда за Луговым закрылась дверь, Макс нервно постучал кончиками пальцев по столу. «Колечки впечатления не произвели. Значит, уверен, что к убийству они отношения не имеют. Где-то темнит, но где? Ответы четкие, толковые, не подкопаться. Женушка твоя скоро пожалует, авось что прояснится».

Маленькая, бледная, немытые волосы собраны в небрежный хвост, словно больная, виснет на руке матери. Так и встали вдвоем посреди кабинета, не развернуться. Макс втиснул второй стул, едва не уронив монитор.

— Садитесь, пожалуйста! — поправил очки, получше присмотрелся к мамаше. Вид хоть и побитый, но глаза подкрашены и серьги в тон голубому пончо.

— Итак, Лада Николаевна, вы утверждаете, что во вторник тридцать первого марта были у знахарки?

— Да, — начала вяло, потом вскинулась. — Ребенок тяжело болел, надо же что-то делать! — слезы потекли быстро, как дождь по стеклу.

Макс поежился:

— Может, воды? — огляделся в поисках стакана. «Опять не приготовил! Ну, всегда так!» С трудом вылез из-за стола, в сотый раз подумав, что надо худеть. Откопал в шкафу одноразовый стаканчик, налил воды. Выпила залпом, чуть не подавилась, тонкие пальцы с обкусанными ногтями сжали желтый пластик.

— Знахарка тоже давала мне воды…

Макс резко оборвал, боясь возобновления истерики:

— Так… ребенок заснул в дороге, вы перенесли его в кроватку и оставили одного, чтобы совершить обряд…

— Да, да, я виновата! Оставила одного, маленького, беззащитного! Вы кромсаете его там, на холодном столе, отдайте! — уткнулась лицом в голубое пончо.

— Да, конечно. Уладим все формальности, и тело можете забрать уже завтра.

Макс толком ничего не смог добиться. «Блуждала по лесу, закапывала, возилась в грязи. Что за дурь, спрашивается? Образованная вроде девка! Хотя богема, что с них возьмешь! Так и не сказала, чем болел ребенок, сглаз, порча — муть всякая. Нуда ладно, Васька выяснит».

— Хватит мучить девочку! — вмешалась мать.

— Ладно, можете идти.

Было жаль обеих, и Филин корил себя за непрофессионализм.

Дождь со снегом никак не переставал. Макса все сильнее клонило в сон. Даже крепкий, обжигающий чай не оживлял, а сладкий клубничный йогурт совсем не лез в глотку, приходилось пихать с трудом, не пропадать же добру. Одно радовало: начальник в отпуске — песочить некому. А то бы началось… Макс поморщился, рука дрогнула, розовая капля шмякнулась на джинсы. Попробовал потереть — ни фига. Липко, грязно, противно. Вспомнился Децил, походка вразвалочку, оранжевый шарфик. «Где шляется придурок? Наверняка к Шредеру подался, иначе нашли бы давно». Филин вытер пальцы салфеткой, допил чай. «А что если гад уже убрал свидетеля?»

Петрищев вошел, как всегда, без стука.

— Приятного аппетита!

— Какой уж тут аппетит! — отодвинул розовый стаканчик на край стола. — Ну, как, надыбал что-нибудь?

— А то! — Василий довольно улыбнулся.

«Что ж ты все лыбишься?! Прямо американец, блин!»

— По трупу ничего нового: асфиксия мягким предметом, орудие — подушка, обнаружены микрочастицы, смерть наступила на месте обнаружения, — опер читал быстро, пропуская лишние куски, затем кинул бумагу на стол. — Дальше. На перилах кроватки отпечатки неизвестного, по картотекам не значатся, с родственниками не совпадают.

— Слава богу, хоть тут Шредер лоханулся!

— А если это не он? Судя по заключению, в комнату в обуви заходило два человека! Понимаешь, какая фигня получается? Новенькие кроссовки Nike и старые стоптанные китайские ботинки. И ходит этот второй явно с трудом.

— Да, непонятки! Может, опять эксперты намудрили?

— Хрен их знает! Теперь про малыша. Целый день на поликлиники убил, все в картах рылся. Беременность, роды, первые месяцы — все о'кей, а дальше… — сделал эффектную паузу.

— Не тяни!

— Все классно до шести месяцев. А тут вдруг бац — туберкулез. Тяжелая форма, в спецбольницу загремел, аж на полгода. Я обалдел: откуда? Семья приличная, все здоровы. Копать начал. Оказалось, дедок у них гостил из Казахстана, с открытой формой, необследованный, прикинь? В тубдиспансере все в шоке были, смотреть бегали, как в цирк!

— Ну и ну! Это внук его разоблачил?!

— А то! И лечиться заставил!

— Сейчас он где?

— Двадцать первого марта из больницы выписался и уехал, судя по всему, ни с кем не попрощавшись.

— А ты откуда знаешь?

— Врачиха сказала, Лугов его вчера искал утром.

— Ясно! После такого на глаза решил не показываться. А что про старика можешь сказать?

— Восемьдесят лет, всю жизнь в Казахстане прожил, по нашим базам не проходит. Судя по всему, маразм крепкий, раз болезнь не заметил.

— Да… Вот так живешь спокойно, пока родственник с подарочком не заявится!

— Слушай дальше! Я звонки Децила пробил, номерок узнал, по которому он звякнул позавчера сразу, как от тебя удрал. Ну, и до того тоже.

— А после?

— После все, как умер.

— Типун тебе на язык. Так что с номером?

— Полный облом. «Симка» с Измайловского рынка, оформлена без документов. Договор — филькина бумажка, смех один! Фамилия и адрес от фонаря. Хозяину сдают для отчетности. Но дату узнал и имя продавщицы. Азизой звать. Потолкуй с ней, и бумаженцию предъявишь, чтоб память освежить, может, вспомнит чего.

Макс мельком глянул на стандартный мегафоновский договор: серые, кривые буквы в клеточках, фамилия женская, на месте паспортных данных пустота.

— Хитер зараза! А с компом как?

— Вскрыли. Переписка — обычная подростковая фигня. Но на сайты неонацистские регулярно заходил. В блогах муть всякую гнал про новый общественный порядок.

— Явно Шредера работа! Чует сердце, обрабатывал он пацанов. Видишь, как умело мозги пудрил. Чую, Децил не единственный. Пошерстить бы подростков, только аккуратно, может, сталкивался кто.