Онлайн книга «Чемпион среди неудачников»
|
В Екатерининск я въехала, когда солнце уже клонилось к закату. Конечно, я могу обратиться к местному участковому… Но во-первых, Шар велел не впутывать в это дело полицию. А во-вторых, этому участковому явно не понравится, что я собираюсь хозяйничать на его территории. И кто знает, чем закончится мой вояж в старинный городок? Дело вполне может дойти и до стрельбы… Нет, я предпочитаю действовать в одиночку, и точка! Лучший источник информации в маленьких городах – это, конечно же, бабушки, продающие семечки на автовокзале. Поезда в Екатерининске не останавливались, пролетали на большой скорости мимо, а вот автобусы до Тарасова ходили исправно. Один в день. Но небольшая пыльная площадь перед одноэтажным зданием не пустовала – стайки мальчишек на велосипедах, пастух прогнал стадо коз. В общем, патриархальная идиллия. Я выбралась из машины и для начала купила у каждой бабушки по стакану семечек. Не знаю, что я буду делать с такой прорвой, но надо же было как-то завязать знакомство! Я мирно уселась на лавочке, где в ряд сидели три старушки, и принялась лузгать подсолнухи, не проявляя интереса к соседкам по лавке. Бабуси не выдержали первыми. Они переглянулись, и самая старшая спросила: – Ты что же, в гости приехала али так, проездом? – В гости, бабушка, в гости! – лениво ответила я, не глядя на пожилых женщин. Еще Шерлок Холмс, мир его бумажному праху, утверждал – стоит только проявить интерес, как человек захлопнется, как устрица. А вот раздразнив его любопытство, можно вытянуть много интересной информации. – А к кому в гости-то, дочка? – поинтересовалась вторая. – Да к Лерке Холодовой, – небрежно ответила я. И задержала дыхание, ожидая ответа. – Не знаю таких, – покачала головой самая старая. – Почитай, восемьдесят годков тута проживаю, никаких Холодовых у нас нету. Ты, часом, не ошиблась, дочка? Может, тебе в Елизаветино надо, а не к нам? Шестеренки в моем мозгу с визгом крутились на высоких оборотах. Думай, Охотникова, соображай быстрее! Ну, ну… Перед моим внутренним взором возникла страница потрепанной книги про Незнайку и его друзей. «Вере Шнырёвой за отличную учебу…» – А Шнырёвы? Шнырёвы у вас живут? Мой простой вопрос вызвал странную реакцию. Бабки сидели с торжественно-загадочными лицами. Я в очередной раз затаила дыхание. – Давай, Сергевна, говори ты, – наконец разрешила та, что была патриархом в этой компании. Младшая из бабусь уселась поудобнее. Так сказители древности готовились начать свои бесконечные саги. Я едва не застонала сквозь зубы. Ну быстрее же. Время утекает! – Шнырёвы, говоришь? – неторопливо начала она. – Шнырёвы живут тута, да. Только их, почитай, никого и не осталось. – А Вера? – не утерпела я и встряла в эпическое повествование с вопросом. Бабуся недовольно поджала губы и замолкла. – Верка Шнырёва, как школу закончила, так в Москву и укатила. И с тех пор мы тута ее не видели, – задумчиво проговорила средняя из бабок. – Куда же они все подевались? – вздохнув, я смирилась с неизбежным и приготовилась слушать сагу. Все же это лучше, чем ничего. Может, что-нибудь полезное я и узнаю. А то получится, что я напрасно проделала весь этот путь… – Дед ихний приехал сюда в тридцать шестом, – начала бабка. Ну, спасибо хоть про Ноев ковчег не рассказывает! – Жена его была ссыльная, из немцев, – никак не реагируя на мои страдания, вела неспешную речь старушка. – Только она была не Шнырёва, а Тузенбах. Это когда она за Ивана вышла, то стала, сама понимаешь, Шнырёва… Я стиснула зубы. – Папаня Веркин в девяносто девятом помер. Не-е, в двухтысячном. Когда миллениум праздновали. Пил он сильно. А мать ейная до сих пор жива. – Правда? – я воспрянула духом. – А где она? Могу я с ней поговорить? Может, она мне что-нибудь про дочку расскажет? Старухи снова переглянулись с видом заговорщиков. Блин, иллюминаты собрались! – Поговорить ты с ней, конечно, можешь, дочка, – наслаждаясь причастностью к чужой тайне, протянула старуха. – Только вот она с тобой не сможет. – Она что, немая? – не выдержала я. – Да нет. Не в себе она. В психушке содержится, на полном государственном обеспечении. Да, и эта ниточка оборвалась. – А еще кто-нибудь из Шнырёвых остался? – Погоди, не торопи. Расскажу все по порядку. На нервной почве я сгрызла уже целый стакан семечек и принялась за второй. – Братья Веркины остались. – А где я их могу найти? – вскинулась я. И снова напрасно. – Не перебивай, дочка! Невежливо это! – строго отчитала меня старшая. – Надо к пожилым людям уважение иметь. Вас, молодых, не учат… Я терпеливо переждала про «вас, молодых». Судя по всему, именно мы, молодые, были виноваты не только в падении морали, но и в регулярном росте цен, а также в изменении климата. – Так вот, остались у Верки два брата, Олежек и Вовка. Вовка – он, значит, старший. Ну, в армию пошел, все как полагается. А из армии вернулся, полагается отгулять, – степенно объясняла бабка, – чтоб все, как у людей. – Ну? – тут явно скрывалась какая-то тайна. Я не могла больше ждать. – Ну, не успел он отгулять-то. У нас тут чечены проезжали… Слово за слово, и драка. Они ж какие – горячие, люди гор. Да и Вовка не лучше. – И что? Убили кого-то? – Да нет, так, порезали. Вовка одного ихнего порезал, ну, его в тюрьму и посадили. – А-а! – разочарованно протянула я. Никакой тайны здесь не обнаружилось. – Ну, судили, все как полагается, – продолжила эпос бабулька. – На зону, значит, отправили… И замолчала. Я немного подождала. Давай, бабушка, колись, что было дальше! Но старушка таращилась прямо перед собой. К черту Шерлока Холмса! – Бабушка, что дальше-то было? – Так помер он, – просто ответила старушка. – На зоне помер. Там и схоронили. Тьфу ты! Еще одна оборванная нить… – А этот… как его… Олежка? Ну, второй брат Веры? – Олежка зде-есь! – с удовольствием протянула рассказчица. – В ихнем доме так до сих пор и живет. Маленький, а ушлый! – Маленький? – насторожилась я. – Сколько же ему лет? – Да лет тринадцать, что ли. Нет, четырнадцать вроде. Он уж после смерти папани родился. Последыш. – Он что, один живет? – удивилась я. – В четырнадцать лет? – Ну, опекунша у него есть, родня дальняя, седьмая вода на киселе. Из соцзащиты его инспекторша навещает. А так да, один. Да он парнишка умный, справляется. Посерьезнее некоторых взрослых будет… – Огород у него, да как у всех тута. Козу держит, курей, кроликов, – с удовольствием перечисляла бабуся. – Продает кролей и тем живет. |