Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - фрейграф»
|
— Ты же видишь! Нет, конечно. — Ты сама их начала было искать, — возразил я. — Так не останавливайся! Иди дальше. Король Кодер слишком силен, чтобы родниться с такой мелочью, как ярл Растенгерк, у короля Денонка есть дочь подходящего возраста, а у другого короля — неподходящего… Думай дальше, сортируй, выявляй нужное и отбрасывай ложные варианты! Она покосилась в мою сторону с удивлением. — Ты какой-то не такой дракон… Может быть, долго сидел на цепи у какого-нибудь властелина и научился говорить? Я проревел оскорбленно: — Я? На цепи? — Слишком много знаешь, — возразила она. — Что это значит? — Что убивать пора, — прорычал я угрожающе. Она всплеснула руками. — Нет-нет, что за ужасы ты говоришь!.. Тебя убивать надо за то, что дракон, а не за то, что много знаешь! — Да? — спросил я с недоверием. — А у нас говорят, что если много знает, то убивать пора. — Так то у драконов, — возразила она. — Злобных, глупых и завистливых. У людей так не говорят! — А как говорят? — спросил я. — Иначе, — ответила так, словно отмахнулась от мухи. — Ты говоришь так, как… образованные. Не дура, мелькнуло в голове. Заметила даже, что фразы строю иначе, чем простолюдины. С другой стороны, откуда знает, как говорят образованные? Этих диких караванщиков не назовешь верхом культуры. — Думай, — велел я. — Это, должно быть, принцесса Барсения, — сказала она медленно. Она задумалась, шевелила бровями, вытягивала губы трубочкой и морщила нос, а я с интересом следил за женским процессом мышления. — Говоришь, ты летел вон оттуда, когда встретил несчастную птичку… — Нет, — поправил я, — намного западнее. Если совсем уж точно, у меня перед глазами была во-о-от та далекая скала. Я летел прямо на нее. Там и произошло столкновение… Как только я и уцелел при таком ужасном лобовом ударе!.. Могла бы и посочувствовать, хоть для приличия! Женщина, где твое хваленое женское сопереживание? — Для тебя его никогда не будет, — отрезала она. — Ну вот… — Говори дальше, — потребовала она. — Как летел потом? — Красиво, — сообщил я. — Я всегда летаю красиво. У меня это врожденное, как думаешь? Я тоже так думаю. А хорошие манеры еще и отшлифовали… Она прошипела зло: — Я не о том! — Уже догадался, — ответил я печально. — Всегда вы не о том, всегда не замечаете самого главного… В общем, сделал вираж и пошел к нашему милому гнездышку напрямую, где ты все глаза проглядела, ожидая меня, такого замечательного… Она не среагировала на ехидство, морщила лоб, кусала губы, а серые глаза то светлели, то становились совсем темными. Я же любовался огненной копной волос, почему-то люблю рыжих. — Тогда короли Кодер и Денонк отпадают, — заявила она. — Если по той линии, там только три королевства: Королевство Белых Гарпий, королевство Гардекс и королевство Поющих Деревьев. Я сказал саркастически: — Всего лишь? Она кивнула, лицо серьезное. — Тебе повезло. — Почему? — Если бы чуть левее, то за теми королевствами… еще множество. А так — дальше море. Ужин прошел в молчании, Мириам все еще пытается вычислить, от кого записка, я тоже помалкивал, не в силах уложить в голове факт существования в Гандерсгейме множества королевств. Что множество — понятно, варвары перестанут быть варварами, если сумеют объединиться в единое государство, но сами слова «король» и «королевство»… гм… Мясо и сыр, к сожалению, могу создавать только такими, какими когда-то ел и видел: то есть дракону не нажраться, а создавать крохотными порциями — умру с голоду в бесконечном процессе. Но кофе все-таки сотворил, с наслаждением смаковал и неотрывно смотрел в титанические образы воздушных замков, снежных гор, что озарились сперва нежно-розовым светом, затем красным, меняются медленно, неспешно, однако с неотвратимостью природы, уже не горы, а целые горные хребты, настолько огромные и величественные, что даже Великий Хребет померк, и я подумал потрясенно, что человек не зря в поисках величия поднимает глаза к небу. В недрах облачных гор вспыхивают и свои огни, так мне кажется, одни озаряются чуть-чуть, другие два не сочатся густой багровой кровью, и все таких масштабов, что весь мир внизу совсем крохотный, ничтожный, заставляющий усомниться в своих силах и подумать о высших силах, что, конечно же, там на небесах… Мириам села в сторонке, но поблизости, спина прямая, красные волосы горят в свете закатного солнца, как его частица. — Что буркалы вытаращил?.. — буркнула она недружелюбно. — Тебя оттуда выгнали? Я вздохнул. — Чего так решила? — Да вид у тебя… — сказала она тем же почти враждебным голосом, — обалделый какой-то. И словно тоскуешь. Разве рептилии могут тосковать?.. — Наверное, могут. А люди? — Ну, то люди… Скажи, зачем улетаешь так далеко и на целый день? — Дела, — ответил я лаконично. Она изумилась: — Какие у рептилий дела? Ешь да спи. Я подумал и согласился. — Хорошо, уговорила. Завтра с утра будешь весь день живот чесать. Она в недоумении посмотрела на свой живот. — Зачем? — Да не себе, — пояснил я покровительственно. — Тебе выпало великое счастье чесать пузо мне! Можешь начинать радоваться. Осталось только ночь перетерпеть до такого щастя. Она вспыхнула, я видел, как уже набрала в грудь воздуха то ли для возмущенного вопля, то ли для злой отповеди, но вдруг пересилила себя и сказала с мягкой укоризной: — Ты что, совсем? Уважать себя не будешь! Гордые драконы все время летают, летают, летают… и никогда не чешутся. Это неприлично. — Какие слова знаешь, — пробормотал я. — Не думал, что гордая дочь степей… Тем более, если отец у нее простой проводник караванов. Она пропустила мои слова мимо ушей и продолжила, словно и не слышала: — И вообще… если не стерег источник, то зачем ты здесь? — Дела, — повторил я все так же лаконично. Она удивилась: — Дела? Не-е-е-т, тебе что-то здесь понадобилось! Я посмотрел на нее с интересом: — Это же человеческие представления о полном счастье, а у нас, великих драконов, они другие… — Какие? Я зевнул. — Женщина… Что будет на завтрак? Она проворчала: — Все бы вам только жратаньки… Можешь и по дороге что-нибудь сожрать. |