Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - фрейграф»
|
— Доброе утро, — сказал я негромко, — Мириам Сероглазая… Она осторожно освободилась из рук принцессы, та тут же сонно вцепилась в мою шерсть и зарылась в нее лицом. — Что это ты вчера съел? — пробурчала она тихо. — Или тот дракон тебе по голове сильно стукнул? — Нельзя вспоминать о твоем прозвище? — переспросил я. — Красивые у тебя глаза, Мириам. Не захочешь, так сами напомнят. Просто необыкновеннейшие… Она старалась смотреть зло и непримиримо, но в некий миг растерянности в глубине глаз проглянула другая женщина: тихая, ласковая, нежная, стремящаяся к такой же ласке и ответной любви, но тут же незримая стена в ее глазах разгородила нас, и на меня с вызовом смотрела прежняя гордая и высокомерная дочь степей. — Что ты понимаешь, — сказала она грубо. — Жаба с крыльями, а туда же — рассуждает! Куда мир катится?.. — Пора, Мириам, — сказал я. Она вскинула брови. — Ты о чем? — Пора возвращаться, — объяснил я. — Я свои дела здесь закончил… почти что. А тебе надо либо к приемному отцу, либо к настоящему. Не дело приличной женщине находиться с драконом в одной пещере. Да еще и спать с ним… Ты же приличная? Она зашипела в ярости, на щеках выступили красные пятна. — Я не спала с тобой, рептилия!.. И не тебе заботиться о моих приличиях, урод чешуйчатый!! Весь в бородавках, а тоже — рассуждает! Умников нажрался, живоглот брюхастый… Принцесса сонно заворочалась, крепче вцепилась в мою шерсть и попыталась вжаться в меня целиком, чтобы на поверхности вообще ничего не осталось, однако почему-то не получилось, и заспанные глазки приоткрылись в недоумении и детской обиде. — Доброе утро, — сказал я ласково. — Это и от Мириам, а то она и слов таких не знает. На миг мне почудилось, что блеснул выдернутый из ножен острый меч, это Мириам сверкнула холодной сталью глаз. — Ящерица, — произнесла она с непередаваемым выражением, — до чего же ты гнусная, подлая и бородавчатая… Принцесса сказала сонно: — Это ты про кого? Мириам с усилием ласково улыбнулась. — Да есть тут одна подкоряжная… Как спалось? — Всю ночь с Шумилом летали, — сообщила принцесса все еще хрипловатым со сна детским голоском. — У меня тоже отросли крылышки, и мы поднимались к звездам, опускались на волшебные луга фей… Мириам фыркнула. — Какая только дурь во сне в голову не лезет! Вики, мы тут планируем, что делать дальше. В смысле, эта жаба с крыльями отнесет меня к приемному отцу или к родному. И то и другое — чревато. С тобой так вообще… Возвращаться опасно, оставаться здесь не можешь вечно… Принцесса широко распахнула удивительные глаза. После сна они у нее настолько нежно-голубые, что небо должно со стыда скукожиться и закрыться облаками. — Почему не могу? Зато с милым Шумилом… — Жабе пора под корягу, — заявила Мириам. — Под жабью. Нечего ей тут очеловечиваться! Я вздохнул, женщины разом умолкли и повернули головы. — Сперва навестим твоего приемного отца, — сказал я. — А там посмотрим… — Жабы далеко вперед не заглядывают? — съязвила Мириам. Принцесса сказала жалобно: — Мириам, ну какая же он жаба? Жабы холодные и противные, а Шумил теплый, даже местами горячий… Мириам поспешно прервала: — Принцесса, ты слишком наивна, чтобы говорить о таких вещах вслух. — О жабах? — О таких жабах, — уточнила Мириам с нажимом. — Ладно, я согласна. Летим к моему отцу. Вообще-то я сама об этом подумывала. Странно даже, что первым сказал этот рептиль… — Почему? — удивился я. — Мы, благородные драконы, очень чувствительные создания. Это вы, люди, существа грубые, злобные, мерзкие, бесчувственные, лживые, подлые, гадкие, тупые, глупые, грязные, неуклюжие, бестолковые, ограниченные, коварные, бездушные… Они слушали долго, а я увлекся, вытаскивая из бездонной памяти новые определения, которые, как ни странно, в самом деле соответствуют человеку. Правда, как сказал Достоевский, человек широк, в нем столько же хорошего и очень разного, но кому это интересно. Все мы предпочитаем, чтоб в других было побольше говна, на их фоне кажемся себе и другим лучше и чище. — Какой ты умный, — восхитилась принцесса. А Мириам сказала пораженно: — Ну и ящерица, ну и болтливая… Я бы решила, что самка… Нет-нет, прекрати, верю, я же не спорю, это характер у тебя такой странный, если с точки зрения человеков. Насчет приемного отца ты прав, но, боюсь, помрет от разрыва сердца, когда появится вот такая огромная ящерица с крыльями. Да еще со мной на спине. — И со мной, — прочирикала принцесса счастливо. — Твой отец будет рад. Правда! Мириам посмотрела на нее в сомнении. — Тебе лучше остаться. — Почему? Мириам в затруднении пожала плечами: — Да по всему!.. Ветром сдует, простудишься, воробей по дороге клюнет, ворона громко каркнет… — И пусть каркает, — отважно заявила принцесса. — Вот нисколько не испугаюсь! Милый Шумил, не оставляй меня здесь одну, я умру от одиночества! Я посмотрел на одну, на другую, очень уж оживились, увлеклись даже, чирикают, словно на распродаже платьев. — И как вы это мыслите? — спросил я саркастически. — Кто-то здесь брякнул, что полетит, видите ли, на мне верхом! Как на каком-то вислоухом осле!.. Мириам быстро возразила: — Ну почему вислоухом? У тебя уши просто прекрасные! — Потому что их вообще нет, — сказал я саркастически. — Вернее, не торчат. Нет уж, это вы обнаглели. Я понимаю, привыкли, что вам все угождают, но я, знаете ли, тоже привык к этому. Мириам спросила: — Тогда почему ты здесь? Я зевнул и ответил нагло: — Надоели эти угождения. — Тогда поугождай сам, — заявила она, — для разнообразия. Тебе будет интересно! А мы полетим на тебе, как на великом и прекрасном драконе!.. Мы уже передвигались по воздуху, забыл? Сперва ты нес меня, а потом вернулся с принцессой. — Нет уж, — сказал я твердо. — И так пришлось потом нырять в озеро. Отмываться! Очень мне надо, чтобы по мне снова текло… Мириам сказала с тяжелым вздохом: — Ладно, говори, как ты собирался меня доставить к моему приемному отцу. В лапах? — Точно, — сказал я, — и время от времени ласково, но с чувством стискивая по дороге. Сама знаешь, с каким чувством! Только чтобы слышать твой скрипучий, как колесо ветряной мельницы, голос, дорогая! И все ласковые прозвища, что ты знаешь. Не подумай ничего лишнего или постороннего. |