Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - фрейграф»
|
— Просьбе? Я улыбнулся жуткой пастью. — Мириам умеет просить. Она вообще поразила своей отвагой, упорством и жизнестойкостью. Из нее могла бы со временем получиться неплохая дракониха… Мириам быстро сказала Растенгерку: — Это похвала, милый. Он буркнул, поморщившись: — Я догадался. — Все остальное меня не касается, — закончил я. Он спросил настойчиво: — А позволительно ли мне будет узнать, что вас касается? Насколько помню, обладающие речью драконы давно исчезли из этих краев. Значит, вы издалека. Что вас привлекло? — Хороший вопрос, — одобрил я. — Из вас получится неглупый правитель. — Благодарю вас, господин дракон. — Меня ничто не привлекло, — сообщил я и оглядел их свысока. — Меня послали. Мой господин, величайший из владык и земных властелинов, само имя которого приводит врагов в трепет, повелел и послал. Я потыкался лбом в песок, выказывая священный трепет при упоминании великого Властелина всех драконов, Растенгерк тоже поклонился и сказал почтительно: — Можно ли нам, простым смертным, услышать это великое имя? Можем ли мы, уточняю, удостоиться такой чести… за прошлые или будущие заслуги? Я подумал, кивнул. — Нынешние ваши заслуги… недостаточны, но в счет будущих могу изволить сообщить. Имя моего грозного и ужасного господина, повелителя драконов Огня, Льда, Воды, Ветра, а также всех звездных, лунных и солнечных драконов… пока сокрыто в мраке вечности. Но когда откроется, мир содрогнется! Ярл вздрогнул, пробормотал: — Боюсь и подумать, что это за имя. — Я тоже, — произнесла Мириам враждебно. — Но я никак не думал… — пробормотал Растенгерк. Мириам тоже выглядела ошарашенной, а я сказал важно: — Мой великий и ужасный господин редко выказывает свою мощь даже другим повелителям вселенной, а уж мелким земным властелинам… гм… никогда. Здесь его волю исполняют простые люди: короли, крестьяне, рыцари, олени… хотя олени вроде бы не люди… ах да, точно! Но все равно, и они выполняют его волю. Даже муравьи пойдут и сделают то, что господин велит или прикажет. Лицо Растенгерка потемнело, в глазах тревога сменялась ужасом, но он ее отодвигал и, когда заговорил, голос уже почти не дребезжал: — Вы здесь по велению своего господина? — Да. — Он велел что-то сделать? — Да. — Осмелюсь ли узнать? Я пророкотал благосклонно: — В тебе чувствуется мужчина. Ты ведь мужчина, верно?.. А то с этими нарядами вас иногда путаю. Ты не стал спрашивать, почему у меня такие глазки, почему такие ушки и так далее. Мой господин велел осмотреть эту страну и на месте решить, как поступить в случае ее непригодности для господина. Залить всю огнем, затопить волнами моря, обрушить целиком в ад… или оставить все, как есть, но покорить ее своей воле. Ярл вскинул голову, глаза засверкали неистовым огнем. — Мы никогда не покоримся чужаку! Наши предки триста лет берут дань с Сен-Мари! Я буркнул: — Это было, пока из-за Великого Хребта не явился воин, пользующийся благосклонностью моего господина. Он сразу же поверг к стопам своего коня королевство, разбил и вышвырнул варваров… и все это абсолютно не прибегая к магии, к потусторонним силам, не призывая ни нас, драконов, ни Подземных Демонов, ни Гробхов Моря, ни Вихри Смерти… ни прочие чудовищные силы, над которыми властен мой господин и которые могут разрушить весь мир, а не только ваши крохотные королевства… Мне вообще-то все равно. Я склоняюсь к тому, чтобы посоветовать ему уничтожить этот край ввиду его бесполезности. Для этого ему нужно будет всего лишь повернуть кольцо на пальце камнем вниз. И — все. Они медленно и страшно бледнели, снова одинаковые. Мириам непроизвольно ухватилась за руку Растенгерка, а тот сжал ее ободряюще, нервно сглотнул слюну и проговорил: — А что значит покориться воле твоего господина? Я прорычал как можно небрежнее: — Собственно, почти ничего. Он может и забыть, что у него есть еще и ваше крохотное королевство. Это так, одни слова… Люди почему-то придают им столько значения, а мой господин столько веков провел в облике человека, что часто и думает, как человек. Но я считаю, что вы трое лично в любом случае должны быть благодарны моему господину… Ярл спросил настороженно: — Это почему? Ах да, ты прав… Мириам медленно опустила взгляд. — Вообще-то… однако мы благодарны тебе, а не твоему господину. Я фыркнул. — Мы, драконы, выполняем волю великого и могучего, будь его имя славно во веки веков и даже дальше! Вернувшись, я должен держать ответ, что видел, слышал и что делал. А делал я только то, что одобрил бы мой господин. Будь мой господин жестоким и коварным, я бы свой полет начал с того, что везде бы сеял пожары, разрушения и смерть… Растенгерк обнял Мириам за плечи, взгляд его блеснул. — Передай своему господину, что я готов признать его власть… Мириам запротестовала: — Милый, от тебя все отвернулся! А то и взбунтуются!.. Ты только что говорил, что никогда не покоришься! Он сказал мягко: — Ты давно сбежала из дворца, не успев изучить многих хитростей. В частности, тайные договоры. В благодарность за мое счастье, за Мириам, я клянусь в верности твоему господину, хотя об этом и не смогу везде говорить открыто, но обязуюсь скрыто проводить его политику. Я буркнул: — Это хорошо. Но вы, любезный ярл, давненько покинули свое племя благородных и великих… как так еще?.. ассиров. Уверены, что вас там ждут? То-то. Да и вообще… что вы только о себе? Узнаю эгоизм человеческий!.. Здесь еще и принцесса Вики, ей тоже нужно если не домой, то хотя бы к ее пока вымышленному, но где-то же существующему жениху. Однако мы не знаем, где он, а самое главное — сможет ли он прокормить жену? Боюсь, она не такая железная, как Мириам, верблюжьими колючками питаться не сможет. Да и звери… это от Мириам разбегаются, а с Вики все будет совсем наоборот. — Спасибо, — сказала Мириам саркастически. Вики спросила испуганно: — Здесь дикие звери? — Много, — заверил я. — Все сбегутся к тебе, сядут вокруг в пять рядов и будут любоваться, любоваться, любоваться. И сами подохнут, залюбованные, и ты не выберешься. Она сказала горячо: — Ты прилетишь, схватишь меня сверху в свои прекрасные сильные лапы и унесешь под облака! Мириам и ярл смотрели то на нежную и трепещущую, как тропическая бабочка на северном ветру, принцессу, то на меня, их лица медленно темнели. |