Онлайн книга «Джинкс»
|
Он возвратился в мастерскую и принялся расставлять по местам все, что разбросал, пока собирал для Софии травы. Ведущая на кухню дверь скрипнула, в коридоре зазвучали шаги. – Джинкс? В мастерскую вошла София. – А, вот ты где, – сказала она. Руки ее покрывала засохшая кровь. Лицо осунулось от усталости. Джинкс ждал – что она скажет? – Так что же произошло, Джинкс? – Он умер? – Нет, – ответила София. Она подошла к табурету Симона, села. – Нет. Если у Симона и есть сердце, они в него не попали. – Значит, он поправится? – Не знаю. Всякое… – она замолчала, тряхнула головой. – Всякое может случиться. Вот если бы мы могли вернуться с ним в Самарру. Там есть врачи… – А сюда мы их привести не можем? – Нет, – сказала София. Голос ее дрогнул, и Джинкс с ужасом подумал, что сейчас она заплачет, а видеть ее слезы ему хотелось еще меньше, чем кровь Симона. – Я тебе попить принесу, – сказал он, ухватившись за повод удрать из мастерской. Когда он возвратился с кружкой сидра и влажным полотенцем для рук, София уже совладала с собой. Джинкс облегченно вздохнул. София дочиста оттерла руки, выпила сидра. И выглядеть стала получше. – Что сегодня произошло? – снова спросила она. – Ой… А что, э-э… что сказал Симон? – Ничего, Джинкс. Он лишился чувств. – Ну, мы… мы пошли в Храм, и за нами погнались стражи, и он упал, его ткнули кинжалом или мечом, а потом мы прибежали сюда. – Но чего ради Симон повел тебя в Самарру? – Да он и не повел. Я вроде как сам пошел. А где она, эта Самарра? – спросил, чтобы сменить тему, Джинкс. – Ты отвечаешь на мои вопросы – я отвечаю на твои. Как ты попал в Самарру? Это напомнило Джинксу, как он однажды сумел разглядеть под любезностью Софии стальной стержень. – Я отыскал дверь. Знание – сила. – Понятно. Значит, это не Симон сказал тебе, как туда попасть? – Нет, я нашел книгу, в которой говорится об этом. – И что же ты делал в Самарре? Куда направился? Джинкс рассказал ей. Ему вспомнились и шум, и толкотня. Жаль, что он не поговорил ни с кем на улицах. Тамошние люди так отличались от людей Урвальда, были намного шустрее и не такие пугливые. – А Симон – он сразу пошел в Университет? Никуда больше не заходил? – Нет, – ответил Джинкс и тут же сообразил, что вообще-то не знает этого. – Что такое «знание – сила»? Что-то вроде магии? – Зе-Эс – это магия Самарры. Зе-Эс? А, ну да… «Знание – сила». – Но в том храме ее не творят, верно? Происходившее в храме нисколько не походило на магию. – Нет, конечно, нет. В Самарре магия теперь под запретом. – Потому стражники за Симоном и погнались? – спросил Джинкс. София кивнула. – А из-за чего ее запретили? – Разумеется, из-за того, что делается с помощью магии. Чародеи подчиняют себе людей. Сила для них важнее, чем люди. В людях они видят лишь средство, путь к еще большей силе. София произнесла это с таким напором, что Джинкс понял: она действительно верит в то, что говорит. – В Университете мы изучаем магию теоретически, – продолжала София. – Магию и многое другое. А творить волшебство запрещено законом. Это карается смертью. – Так ведь ты же творишь его, когда проходишь через дверь в Урвальд, – заметил Джинкс. – Ничего подобного. Я просто прохожу через дверь. Я же не виновата в том, что дверь оказалась волшебной. – Но для того, чтобы она открылась, тоже требуется магия, – упорствовал Джинкс. – Когда-то ее сотворили с помощью заклинания Зе-Эс, – сказала София. – Теперь это просто дверь. Вот тут она заблуждалась, Джинкс был в этом уверен. Однако лицо Софии было таким усталым, что спорить с ней он не стал. – Чародеи в Самарре все еще есть, – прибавила София. – Люди, творящие Зе-Эс. Но это преступники. Время от времени правительство ловит одного из них и в назидание другим примерно наказывает его. Или ее. Джинксу хотелось спросить, что с ними делают, но, взглянув на Софию, он понял: не стоит. – Магия портит людей, – продолжала София. – Посмотри, что она сделала с Симоном. – А он разве не всегда был таким? – спросил Джинкс. Похоже, этот вопрос ее удивил: – Каким? Как на это ответить, Джинкс придумать не смог. – Значит, ты одна из тех, что сидят в храме? Из ученых? – Да. Я профессор урвальдоведения. – София улыбнулась. – Много лет изучала урвийский, но до знакомства с Симоном не знала никого, кто говорил бы на этом языке. Она встала. – Пойду, посмотрю, как он. – Ты не похожа на них, – сказал Джинкс. И этим удивил ее снова: – На кого? – На тех ученых, которые сидят там, читают книги, а на самом деле ничего и знать не хотят. Он взял свечу, вышел за Софией из мастерской. – Ну, не все они такие. Знать они хотят многое, просто дело в том, что… – она взглянула на стену, за которой скрывалась Самарра. Свеча отбрасывала на камень желтый круг света. – Я не хочу, чтобы ты возвращался туда, Джинкс. Пообещай мне. – «Просто дело в том…» – в чем? – спросил он. – Что ты хотела сказать? – Просто трудно изучать что-либо, когда все уже знаешь, – улыбнулась София. – В этом проблема ученых. Некоторых из них. – А-а, – протянул Джинкс. Он повернулся к кухонной двери, но София поймала его за руку: – Ты не пообещал. Джинксу хотелось спросить, почему он вообще должен что-то обещать. Но София смотрела на него так твердо, что ему удалось произнести лишь одно: – Ладно. – Словами, пожалуйста, – потребовала она тоном, в котором вновь зазвенело железо. – Обещаю, – сказал Джинкс. А затем, поняв, что и этого недостаточно: – Обещаю не возвращаться в Самарру. И словно дверь в просторный мир захлопнулась перед ним. Он пошел за Софией на кухню, чувствуя себя так, точно попал в ловушку. Симон был еще жив. Он лежал без чувств на остывшей лежанке, и у Джинкса, увидевшего эту картину, засосало под ложечкой, как если бы все вокруг перевернулось вверх дном. А что, если Симон умрет? |