Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - конунг»
|
– Остановимся на полчаса? А то наши кони падут раньше, чем доберемся до стены. Я уж и не знаю, что это у вас под седлом, не вспотело и даже не запыхалось… – У меня конь, – ответил я с достоинством. – А что у вас, не знаю… Где-то, говорят, даже на улитках ездят. – А что, – спросил он, – у вас все кони такие? – Почему все? – удивился я. – Есть и побыстрее. Это просто конь как конь. Они двинулись к воротам, Зайчик и следом за ним Бобик с легкостью и большим запасом перепрыгнули высокий забор. Я набросил повод на крюк коновязи, рыцари торопливо въезжали в ворота, кони в самом деле в мыле, бока раздуваются тяжело. Чтобы не запалились, их быстро повели по двору вдоль забора, а мы, чьи кони в руках конюхов, вошли в дом. Торкилстон зычно заорал с порога: – Трактирщик! Из кухни грузно вышел высокий и поперек себя шире могучий мужик с лоснящейся мордой. От него пахнуло жаром кухни и натопленных печей, а половицы постанывали и прогибались под его тушей. – Да, ваша милость? – Мне вина, – проревел Торкилстон, – тебе веревку! – Ах, ваша милость, – возразил трактирщик, ничуть не испугавшись, – никакая веревка меня не выдержит! Что изволите? – Ладно, – рыкнул Торкилстон, – не мечом же тебя бить по толстой заднице… Тащи на стол вино и вообще все, что у тебя есть лучшее на кухне и в кладовке. Трактирщик не сдвинулся с места, Торкилстон грозно нахмурился, однако я бросил на стол золотую монету. – Поторопись, – велел я. – Не будем в обиде, если принесешь не ты, а ребята помоложе и пошустрее. Рыцари с шумом вваливались в помещение, устало рассаживались, сразу хватали кубки и чаши с вином. Оруженосцам и слугам налили пива, наши столы быстро заставили жареным мясом, сыром и овощами. Все насыщались быстро, даже торопливо, смотрят виновато, это же понятно, что любая задержка дает лишний шанс Вильярду и его отряду выскользнуть из наших лап. Еще не допили вино, как Гриммельсдэн поднялся из-за стола. – Заканчиваем! Выходим!.. Опоздавших не ждать! И снова мчались на усталых конях, дорога пошла вниз все круче и круче, кони тяжело и очень неохотно спускались по склону, приседали на крупы, храпели и дико вращали глазами. Торкилстон, жалея своего буланого, соскочил и шел рядом, держа его за повод и успокаивая. Внизу зеленая долина и, главное, ровная, как стол. Кони всхрапывали и, дрожа всем телом, съезжали на усталых ногах. Сэр Гриммельсдэн уговаривал своего коня еще чуть потерпеть, а там, видишь, дорогой, уже скоро отдых… Стена вырастала, пока совсем не закрыла впереди небо. Чтобы увидеть его, приходилось задирать голову, но и к такой стене ехали еще несколько миль, она все укрупнялась деталями, пока наконец не приблизились к подножию. Сэр Гриммельсдэн вскрикнул с досадой: – Не успели! Вон видите? У подножия каменной стены трое взмыленных коней потряхивают гривами, бока блестят, в нашу сторону посмотрели дикими глазами. – Они успели, – горько заметил Торкилстон. – А вот мы… – Что теперь? – спросил Ордоньес деловито и беспечно, я посмотрел на него с неодобрением, все хаханьки, видит только веселое приключение… – Не знаю, – ответил сэр Гриммельсдэн. – Только два варианта. Либо вернуться, либо последовать дальше. – А куда дальше? Он указал на стену. – Вверх. Торкилстон зябко передернул плечами, голос его потерял все краски: – Я уже знаю, что скажет наш вождь. Я спрыгнул на землю, Бобик вертелся вокруг, махал хвостом и обещал передушить всех зверей на мили вокруг, только не отправляйте его обратно. Зайчик смотрел добрыми грустными глазами, понимает, у этой стены расстаемся снова. Я обнял его за голову и поцеловал в бархатные ноздри. – Это ненадолго, – сказал я горячо. – Правда, правда!.. Жди. Бобик напрыгнул и повалил, этого зверя пришлось ласкать дольше, чесать за ушами и трепать по холке. Сэр Гриммельсдэн передал коней оруженосцам, лицо виноватое, ему с отрядом велено возвращаться, сказал коротко: – Пойдемте. Вон там лестница. Шагах в полусотне от нас в стену вбиты толстые стальные клинья, наверняка длинные, если судить по расплющенным шляпкам, на них металлические кольца, система веревок, а еще несколько тонких канатов свисает до самой земли. Торкилстон присвистнул, на земле корзина из прутьев, выглядит не очень надежной, а веревки так и вовсе. Посмотрел на Ордоньеса с вопросом в глазах. – Ты как? – Я наверх, – ответил тот уверенно. – А в корзине или хоть так полезу, но я не пропущу такого приключения! Видать, не знаешь сэра Ричарда, с ним обязательно во что-то интересное вляпаешься! – Это я не знаю? – возразил Торкилстон. – Я с ним уже вляпывался! Едва шкуру унес… Ордоньес спросил с оптимизмом: – Правда, здорово? Торкилстон вздохнул и полез в корзину. – Что теперь, – спросил он. – Подергать за веревку? – Ни в коем случае, – вскрикнул сэр Гриммельсдэн. – И без этого может оборваться! – Вы хорошо успокаиваете, – нервно сказал Торкилстон. – Надежно так это. По-мужски. Он присел, вцепился в края и плотно зажмурился. Ордоньес сказал одобрительно: – А он не трус. Первый полез. Сэр Гриммельсдэн кивнул и уточнил: – Да, конечно. Но страшнее всего последнему. Корзина ползла вверх медленно, иногда останавливалась, мне показалось, что Торкилстон что-то привязывает к кольям, мимо которых поднимается, но чаще я видел только дно, что уменьшается вместе с самой корзиной. Наконец она доползла до края, так вроде углубление, исчезла на время, а затем появилась и заскользила вниз уже быстро. – Теперь я, – сказал Ордоньес, улыбнулся и пояснил: – Наш благородный друг сэр Гриммельсдэн говорит, что подъема больше всего пугается последний. – Не дождешься, – ответил я. Его подняли так же благополучно, как и Торкилстона, но когда я влез в это ветхое сооружение и два каната начали со скрипом поднимать меня, я сразу вспомнил, что вешу намного больше Торкилстона и Ордоньеса, к тому же у меня в мешке доспехи, вот почему корзина уже начинает разваливаться… уже почти развалилась… вот трещит, а там расходится по швам… Я обливался холодным потом снова и снова, а подъем казался бесконечным. Когда все нервы перегорели и наступило тупое равнодушие, сродни покорности судьбе, корзина доползла до самого верха, въехала в грубо прорубленную канаву. |