Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - эрцгерцог»
|
Я неспешно отпил вина из своего кубка, слабое и кисленькое, вчерашний виноградный сок, опустил на столешницу и посмотрел герцогу в глаза. – А как видите будущее Сен-Мари вы, доблестный герцог? Он уточнил: – И Гандерсгейма? Я покачал головой. – Гандерсгейм – неотъемлемая часть королевства. Я сторонник целостности территорий. В сепаратизме нет ничего хорошего. Он коротко усмехнулся. – Хорошо, хорошо… Это либо мудрость, либо… хороший аппетит. Как я понимаю, возвращение Кейдана вас не устраивает? – Как полноправного короля? – спросил я. – Нет. Другое дело, с сильно урезанными полномочиями, но, боюсь, эту идею не только не примут, а даже не поймут. Потому против Кейдана я лично ничего не имею, если он не будет настаивать на возвращении ему трона. Он буркнул: – Вы же знаете… – Знаю, – вздохнул я. – Так что Кейдан отпадает. – Тогда? Он следил за моим лицом внимательно и не спросил «тогда вы?», понимая, что такой разговор я завел издалека неспроста. – Я не зря спрашивал, – напомнил я, – в каких отношениях вы с герцогом Гитфридом. Его лицо мгновенно изменилось, целая гамма чувств сменилась так быстро, что я не успел вычленить ни одной и классифицировать, затем он вскинул голову и произнес контролируемым голосом: – Будут трудности, предупреждаю честно. С другой стороны… – Да? Он закончил честно: – …герцога Готфрида местная знать охотнее предпочтет вам. Вы – чужак, а герцог Готфрид – сен-маринец. Его предки верой и правдой служили королевству, отличились во многих битвах, занимали высокие должности, водили армии. А когда Брабант начал постепенно отстаивать свои привилегии, Готфрида тайком поддерживали даже при королевском дворе. Кто из неприязни к Кейдану, кто в надежде, что потом сумеет и свои земли так же… Я перевел дыхание. – Герцог, я счастлив, что в вашем лице заполучил такого мудрого и понимающего наставника. Вы точнее оцениваете ситуацию и видите баланс сил, чего я, честно говоря, лишен за неимением опыта. Я рассчитываю, что вы и дальше будете помогать вашему другу на этом трудном пути. Он проговорил многозначительно: – Он мне больше, чем друг. – И орден Марешаля распространит влияние на все королевство, – сказал я. – И на Гандерсгейм. – Но по слухам, – сказал он, – вы намерены земли Гандерсгейма раздать исключительно вашим рыцарям. – Верно, – подтвердил я, – но мои – это и армландские герои, и брабантские, и ундерлендские, и даже вестготские. Уверен, благородные идеи ордена Марешаля в их сердцах найдут гораздо больше отклика, чем в Геннегау! Я поднялся, поклонился. Он тоже встал, красивый и величественный в каждом жесте, с поклоном проводил меня до выхода и даже подержал стремя моего коня, выказывая полную покорность и поддержку. Герцог Ульрих вообще-то должен быть весьма заинтересован в возвышении Готфрида. При Кейдане больше не получишь, чем уже имеешь, но если Готфрид усядется на королевский трон, то Ульрих станет вторым человеком во всем королевстве. Правда, с сепаратизмом Ундерлендов будет покончено, как и с отдельно взятой брабантностью, однако, думаю, большинство лордов только поприветствует объединение страны, что обещает усиление мощи, открытие новых рынков и торговых путей. И быть вторым в громадном королевстве все же лучше, несмотря на глупую фразу Цезаря, чем первым в крохотном анклаве. Промчавшись через лагерь, где со всех сторон крики «слава Ричарду!», я спрыгнул у своего шатра… да, намного беднее ульриховского, откинул полог и шагнул вовнутрь. И сразу же ощутил чье-то присутствие. Рука метнулась к рукояти меча, а из пустоты раздался усталый голос: – Это я, Сьюманс… Он проявился медленно, словно с трудом, незримость не желала отпускать и тянула обратно, но он кое-как выбрался, тут же с тяжелым вздохом рухнул в глубокое кресло. – Что-то уставать начал… А раньше мог… эх… Я сказал заботливо: – Вина? Фруктов? Чем-то могу помочь? Он слабо покачал головой. – Нет… это я… помочь… Я насторожился, сел рядом и смотрел ему в глаза по-дружески, но требовательно. – Вы совсем отощали, дорогой друг… И лицо желтое, словно больны… Позвольте вас полечить? Он снова покачал головой. – Ни в коем случае. Ваше лечение может оказаться для меня ядом. Сами сказали, пьем из разных источников. Я прибыл, сэр Ричард… предупредить вас… – Слушаю, – произнес я настороженно. – Может быть, хотя бы немного вина? – Да, пожалуй… Только своего. – Конечно-конечно! Я счастлив, что оценили. Он осушил большую чашу, откинулся на спинку кресла, несколько мгновений отдыхал, а когда заговорил, голос оставался расстроенным и невеселым: – Сэр Ричард, маги согласились работать с… механикой. Хотя это и не магия, мы понимаем, однако у нас за много лет, даже десятилетий, нет никаких сдвигов, даже минимальных… – Понимаю, – сказал я. – Вы люди творческие, вам нужны прорывы в знаниях. Вам недостаточно жить-поживать да добро наживать. Он кивнул. – Вот-вот, а ваши идеи как глоток чистого воздуха. Однако хочу предупредить, Тиларета Стойкого с нами нет. Он удалился, заявив, что будет заниматься своим старым делом. И что уже близок к победе. – Он в своей башне? – спросил я. Сьюманс вздохнул, бледное лицо стало совсем пергаментным. – Нет… – Я думал, маги всегда в башнях! – Нам удобнее в башнях, – согласился Сьюманс, – к тому же именно туда получали энергию звезд. Остальные и сейчас в них, включая меня. Все еще ждем, когда все восстановится. Но Тиларет исчез, у него недавно появилось убежище в горах. Я удивился. – Зачем в горах? Сьюманс посмотрел на меня несколько раздраженно. – А вы как думаете? Я в самом деле подумал, поинтересовался нерешительно: – Что-то отыскал? – Верно, – согласился Сьюманс. – Быстро соображаете. Из вас получился бы неплохой маг, но это я вам уже говорил. Да, у него там нечто есть, однако, как вы понимаете, все мы ревностно оберегаем свои находки. Пока звездная энергия поступала, он переносил какие-то вещи в башню, исследовал, пытался возродить к жизни, но сейчас Великий Источник затих, и Тиларет Стойкий ушел к своим находкам. Я задумался, но чем больше старался понять, что же нас ждет, тем тревожнее становилось, а в конце концов по спине сыпануло настоящим морозом, словно на голую спину подул северный ветер и бросил горсть снежной крупы. |