Онлайн книга «Сторож брату своему»
|
И тут Антара увидел – слева от отцовского шатра. Фигурки казались мелкими, как жучки, их было много, и вокруг горели факелы. Вдоль растянутого полосатого полога стояли на коленях, опустив головы, все – отец, Римка, тетя Фиряль… Все с заломленными за спину руками. Выли женщины. Факелы горели в руках высоких людей с тростинами длинных копий в руках. Гвардейцы. Гвардейцы халифа. Вдруг Рами с железным шорохом обнажил кинжал – ух ты, у него, оказывается, и кинжал есть… – Стой, где стоишь, – тихо, но очень внятно сказал сумеречник ветреной тьме. Из тьмы раздалось сиплое и жалобное: – За что вы так, господин? Это же я, верный раб шейха, Азам! И высокий зиндж выбрался на каменистый гребень. – Скажи этому безумцу, чтобы убрал нож, о племянник! – рассудительно предложил Азам, с опаской косясь на сумеречника. Рами стоял, зло поджав губы и сверля зинджа взглядом, – рука с кинжалом поднята и согнута в локте, готовый к удару клинок поблескивает перед грудью. И тут Азам увидел кобылу: – Вах, какая красавица! Антара почему-то попятился и зачем-то вцепился в чумбур. – Опусти нож, – неожиданно жестко приказал Азам сумеречнику. Из-за спины зинджа встали тени в хлопающих на ветру бурнусах. Много теней. Рами скривил губы в своей неулыбающейся улыбке. У Антары в животе стало пусто и скользко. – Сам Всевышний послал нам такую добычу, о Антара! – захихикал зиндж, и юноша только сейчас заметил, что тот взвешивает в напряженной руке окованную железом корот- кую булаву. – Шейх Авад не зря сказал: где убудет, там прибавится. – Ч-что? – растерянно пробормотал Антара, не отпуская взглядом оружие в руках у дяди. – Азам, ты что… – Прими лошадь, – сухо приказал зиндж одной тени. Коротко кивнул остальным: – Свяжите его. И ткнул пальцем в Рами. Тени нерешительно двинулись вперед, гримаса на лице Стрелка окончательно утратила сходство с улыбкой. Антара ахнул и встал между лезвием кинжала и сородичами. Вскинув булаву, Азам холодно проговорил: – Отойди, несмышленыш. За самийа гвардейцы приехали. Ты же не хочешь, чтобы твой отец пострадал? Да еще из-за хали? Отдай повод Рейхану. Все равно не по тебе лошадка. А женщину мы тебе дадим, не бойся. Пока к Афаф походишь, а потом и сосватаем кого… Азам успокоительно бормотал, покачивая булавой, – и не переставал зыркать по сторонам. Рейхан, бочком и осторожно, стал подкрадываться – слева. Не выдержав напряжения, зиндж сорвался на крик: – Антара, отойди! Слева хрипло крикнули – и забулькало. Ночь взорвалась воплями: – Сволочь! Он убил Рейхана! Антара тупо пятился, глядя на дрыгающегося на земле невольника, тот скребся пятками и булькал, булькал, горло влажно темнело, зажимающие шею руки тоже блестели… – Сумеречная сволочь! Где твое слово! Рами, хищно пригнувшийся, с мокрым черным кинжалом в руке, поворачивался, вглядываясь в сжимающийся круг теней, скалился и шипел: – А где ваше? Кто обещал мне воду? Хотите выдать? Тогда нет уговора!.. Тени молчали. К Стрелку шагнули – с копьем, Рами слился с тенью, тень взвякнула и осела, копье с деревянным стуком покатилось по камням, хоровод фигур распался, кругом выли и смеялись шакалы – хи-хи-хи… ой-ой-ой… – Предатели… – скаля острые зубы, прошипел Стрелок, сутулясь и покачиваясь, как кобра. – Я убил, защищаясь… Клинок двигался в согнутой, поднятой руке, как смертоносное жало. Вокруг мялись, ругались, топтались и шумно сопели. Дахма нетерпеливо фыркала, била копытом и пыталась сплясать. – Полезай на кобылу, – прошипел Рами, и Антара не сразу понял, что шипят ему. – Полезай и гони к своей Абле! – А ты? К сумеречнику снова скользнули – по-умелому, так же, по-змеиному, целя ножом. Вскрик, стон, шорох оседающего тела. Тишину смыло воплями: – Сволочь! Подлая мразь! Ты не стоил его сандалий! Сейчас скопом бросятся, для храбрости орут, что же делать?! – Рами, я тебя не брошу! Стрелок рявкнул: – Гони, я сказал!!! Я справлюсь! Гони к Абле, потом в Мариб! Лезвие с шумом рассекло воздух, Антара визгнул, закрывая лицо руками. Ладони залило теплой чужой кровью. – В Марибе встретимся! Гони! Булькающие стоны умирающих он больше слышать не мог. Антара прыгнул – животом поперек кобыльей спины, Дахма зацокала, затопталась, вокруг орали, ногу, ногу, давай, Антара, задирай и перекидывай ногу – сел!!! – Гони!!! В голове принялось опасно смеркаться, кругом вдруг замельтешили огни, факелы, откуда здесь всадники… Истошное ржание Дахмы привело его в чувство, Антара дал шенкелей, и кобыла – помчалась! Изо всех сил обжимая бока идущей карьером лошади – да знал он, знал, что, чем крепче колени сжимаешь, тем шибче пойдет, но стремян-то нет! – юноша сквозь свист в ушах и громкий топот слышал гаснущие за спиной крики. * * * В темноте нападавшие орали, толкались и мешали друг другу – но у них были копья. Поэтому, когда на него снова побежали все скопом, Тарег прыгнул. Подпрыгнул, перекувырнулся в воздухе и приземлился за спинами кучи-малы. Прямо перед Азамом. Зиндж шагнул, занося булаву: – Выродок!.. И сумел уклониться от рассекшего воздух лезвия – один раз. Потом его удалось полоснуть по руке, а потом – по лицу, глубоко. Зиндж с хрипом осел на камни. Куча-мала, вопя, покатилась, и пришлось снова прыгать. Воевавших на западе с альвами учили: если альв прыгает вверх, кувыркаясь, – это хорошо. Тебе. А альву – плохо. Значит, не справляется с круговой обороной. Кстати, сородичи Тарега знали эту закономерность и, описывая трудность схватки, говаривали: «Пришлось мне попрыгать». Наоборот, то есть «Даже покувыркаться не пришлось», не говорили. Потому что все знали: этот фокус сходит с рук один. Ну два. Ну три раза. Но, если ты уже кувыркаешься, а помощи нет, значит, дело плохо. Даже самого ловкого «танцора» можно достать копьем, если он устал. Тарег устал. Шлепнулся под брошенное – в грудь метили, уже не до шуток – копье, покатился по камням. Последний раз он так прыгал в Красном замке. Но в Красном замке его выручил человек. Аммар. Земля под ним затряслась – налетали конники. Новые вопли, резкие крики, свист. – Вон они! Бейте воров! Они угнали нашу лошадь! Люди Азама заорали в ответ и бросились кто врассыпную, а кто наперерез нападающим. |