Онлайн книга «Зона затопления»
|
Приехал Андрей, сын Масляковых. – Ну чего тут у вас? – спросил не то чтобы с пренебрежением, но так, как спрашивает богатырь у бьющихся над плёвым, с его точки зрения, делом лилипутов. Юрия этот его тон задел и в то же время обнадежил. Может, действительно сейчас Андрей возьмет и раскидает, словно кучу гнилушек, проблемы. Вслед за бывшей женой и сыном поднялся в избу, сел к столу. – А вы вместе опять? – удивился и обрадовался Андрей. – Молодцы-ы… – Погоди, – Юрий поморщился от этого «молодцы-ы», – тут такое дело, что мозги можно вывихнуть. – Сынок, чай попьешь? Поешь? – жалобно спрашивала Татьяна. – Ну, чай… На работе еще надо успеть показаться. – Сын уселся, оглядел просторную кухню. – Что, сносят нашу деревеньку… Нас пытались вербовать на зачистку, но местные отказались… – Позавчера собрание было, опрашивали, кто куда поехал бы… Списки у них, кому какое жилье положено… И нам, – Татьяна кашлянула, глотая слезы, – нам на троих вот две комнаты. Мы говорим: сын взрослый… – Да я… – перебил было Андрей, но Татьяна не дала: – Сын взрослый у нас, и мы сами в разводе уж столько. Все трое отдельно, адрес только один. – Они говорят, – вступил Юрий, – по закону – правильно. С одного адреса – в одну квартиру. А у людей тут сплошь и рядом – по одному адресу десять человек. Вот Синицыны… – Да что нам Синицыны! – всплеснула руками Татьяна. – Нам о себе думать надо. Нам-то как? – Ну, может, это знак судьбы, – улыбнулся Андрей. – Что – знак судьбы? – Чтобы вас свести. Ведь это ж смешно уже, правда, – в одной ограде столько лет, а живете, как эти… – Живем и живем, – голос Татьяны моментом стал сухим и твердым, – и кому какое дело. Не жалуемся. А если нас в одну клетку… Ты представь только, как мы там втроем! – Я и хотел сказать: я как снимал, так и буду снимать пока. Тем более я с девушкой сейчас. Может, и серьезно получится… – Это с той, с Дашей? – Нет, другая… Потом познакомлю. – А это, слышь, – вспомнил Юрий, – мы комиссии сказали, что ты на очереди стоишь, как солдат… – Участник боевых действий, – поправила Татьяна, будто это уточнение было важно сейчас. – Ну да… И они сказали, что первоочередной становится очередь по переселению. – Мы возмутились с… с отцом… Только им это… Андрей хотел что-то ответить, но передумал. Покривился, как от боли, потер ладонью подбородок. Щелкнул электрический чайник, и Татьяна тяжело поднялась, налила чашку чая. Потом, подумав, налила еще две. Поставила на обеденный стол. Достала из буфета печенье, сахар. Постояла над столом, как бы вспоминая о чем-то, села. – Ла-адно, – выдохнул сын протяжно, с угрозой кому-то. – Ладно, таких, как я, у нас много, мы им устроим, если действительно… Главное – пока никаких бумаг не подписывать. На своем стоять. Пускай решают. – Подписывать не будем, ясное дело, – отозвался Юрий. – Насильно нас вряд ли станут – другое время… Хотя и три квартиры вряд ли дадут. – А если и дадут, – заговорила Татьяна, – то по одной комнате, где и не развернешься. А тебе, – обратилась к сыну, – свою жизнь устраивать надо. Тридцать два года, а все так – один по съемным углам… – Ну, не по углам, и не один. – Да это тебе кажется. А скажут, чтоб освободил до конца недели, и другую снять не получится. И что? Вот тебе и углы… Свое жилье надо, свое! И семью. Детей. – И, разойдясь, Татьяна стала планировать, как устроить жизнь сына, да и свою на новом месте: – Может, дом перевезти? Об этом на собрании не было разговора, но ведь можно, наверно… Всем бы места хватило. – Как его перевезешь? – пробормотал Юрий. – Сруб разве только… Как это все разбирать, раскатывать… штукатурка, ба́лки… И кто нам землю даст? – Дадут, – убежденно сказала Татьяна. – Заявление написать, потребовать. Такие хоромы – три комнаты жилых, кухня вот, двое сеней… их тоже теплыми сделать можно… Или, – нашла другой вариант, – доплатить за комнату. У меня семьдесят тысяч лежит. У отца тоже, наверно, что есть. – Тридцать с чем-то, – поспешно, чтобы не подумали, что жалеет денег для дела, объявил Юрий. – Вот! И у тебя, сынок, найдется. Андрей усмехнулся: – Да это не деньги. Надо хотя бы полмиллиона. Или кредит брать. – Нет, без кредита. Я столько случаев слышала… – Кредит тоже под что-то дают, – продолжал сын, – просто так не выложат деньги. А может, все-таки… – Он глянул на мать, на отца. – Может, сойдетесь? Ведь легче же вместе… Юрий, до того глядевший в пол и лишь изредка поднимавший глаза на говоривших, затяжно посмотрел на Татьяну. И она показалась ему сейчас – именно после слов Андрея – помолодевшей, симпатичной, близкой. Захотелось, как раньше, подойти, сжать ее плечи, притянуть к себе… Те обидные слова, что говорила она ему много лет назад, что кололи, не давали покоя, теперь забылись, вернее – потускнели, потеряли смысл… «Почему, действительно, не быть вместе? Ведь по-настоящему же никогда не расходились, всё рядом. И будем рядом, хоть и переедем отсюда… Сын у нас…» И он сказал: – Я, в принципе, не против. Лицо Татьяны исказилось – то живое напряжение, с каким, как казалось Юрию, она ждала его ответ на слова сына, превратилось в гримасу страдания и злобы. – Не против? – не крикнула, она вообще редко кричала, а как-то полузадушенно прошипела. – Не против? В принципе? – Мам, – голос Андрея, – чего?.. – А чего? Чего он?.. Захотелось – разбежался, теперь надо – сбежался. – Я от тебя не убегал, – ответил Юрий. – Ты пошла на разрыв. – Ну дак, конечно! Если ты в самое трудное время предал просто. – Как это – я предал? – Юрий ненавидел выяснять отношения и в тот раз просто отправился жить во времянку, чтоб не выяснять… – А так. Так! – распалялась Татьяна. – Когда муж вместо того, чтобы опорой быть, прячется, как страус, – как это назвать? Единственное, что мог, – принести бутылку и сказать: «Будем на лучшее надеяться!» Вот же!.. – Да когда я пил?! – Не скажу, что запивался, но и не делал ничего. Сидели здесь без копейки, без ничего, когда сын там, в Чечне этой, под пулями… – Мам, но ведь обошлось, – сказал Андрей. – Прошло. И не хуже других живем. – Не хуже? Хуже! Раньше надо было искать выход, а не сейчас. Двадцать лет было… Тогда еще и дом можно было продать, и купить тебе отдельный… Как теперь-то нам?! Юрий поднялся, пошел к двери. – Ну вот видишь, – тут же как-то торжествующе сказала бывшая жена, – опять уходит. Так же и тогда уходил. Только начну разговор – он уходит. |