Онлайн книга «Зона затопления»
|
– Забрали-забрали. Теперь все такие памятники на кладбище стоят. Рядком. – М-м, ну ладно… Но обязательно появлялся и несогласный с «ладно»: – Не на кладбище таким памятникам место, а на площадях центральных, возле школ. Это символ, чтоб ребята видели, помнили. – Здесь, в городе-то, столько площадей не наберешься – со всех деревень расставить. – Ну да… Курили, вздыхали. – И сколько деревень затопило, получается? – Ну давай считать. И с горьким каким-то удовольствием перечисляли названия не существующих больше сел и деревень: – Кутай, Пылёво наше, Сергушкино… – Сергушкино-то при чем? Оно стоит. До него никакой потоп не доберется. – Избы стоят, а людей убрали. Техники там! Всё, что насобирали по окрестью, – туда. Барж на десять хватит загрузить железом. – Ну, мы не про это счас… В общем, Сергушкино тоже считаем… – Проклово, Большаково. – Усово… – Красивая деревенька была. – Да, маленькая, но как игрушка. – Немцы строили, чего ж… – Не немцы, а литовцы. – Ну, разницы-то… – Косой Бык, Селенгино, – упорно продолжал тот, кто предложил сосчитать. Но его снова перебивали: – Селенгино уж давно пустым стояло. – По бумагам-то было. Да и дома оставались… – Костючиха там до последнего жила. Старуха такая – ух! Всех гоняла… – Померла. – Да ты что! Не слыхал… – Буквально перевезли ее, и через месяц… Теперь какой-то суд с роднёй. – А чего? – Ну, квартира не в собственности была, поэтому город, или кто там, не отдает родне… Ну, там черт ногу сломит разбираться. – Мозги. – А? – Мозги сломит. – Мозги-то мы себе здорово повывихивали. До сих пор как в чаду. – Эт точно. – Эх-х… – А с Таежным как? Неужели оставят? – Часть расселили, но в основном стоит. – Там так – у кого изба на суше, а огород – на дне. Кочегарка на самой кромке – метров десять буквально от воды… – Вроде, слышал, дамбу какую-то мощную сыплют. Важный, говорят, поселок, нельзя терять. – Ну дак, федеральная трасса через его проходит. – И чего? Дорога дорогой, а людей-то зачем там держать? Они вообще там в панике – каждый день ждут, что затопит. Тем более сейчас, зимой… – Может, хе, деньги кончились – переселять. Разорились на нас. – Они разорятся… – Вон и Путин на пуск гидры не приехал. Из Москвы руководил. Сэкономил. – Приехал бы, порыбачил заодно. – Да чё ему у нас… Его Шойгу на рыбалку в такие места возит!.. А мы… в говно превратили реку… Приходил к Игнатию Андреевичу и Алексей Брюханов. После долгой непонятной болезни он похудел, потускнел… В первое время, выписавшись, пытался добиваться правды – что же все-таки это у него за язвы на руках (они, черноватые, то исчезали, то появлялись снова, гноились), но заметил: чем громче добивается, тем сильнее сторонятся его окружающие, – мало ли, действительно, чем заражен, – и бросил. Принимал рекомендованные лекарства, они вроде бы помогали. В основном помалкивал, усмехался горьким шуткам и острым словам земляков. А потом стал приносить листочки. – Дочери купил компьютер и сам в него лазить наладился. В Интернет. Много там всего… Для чего раньше надо было целую библиотеку перелопатить, теперь за пять минут найти можно. Там и про наши места много чего. Могу почитать. Записал кое-что. – Давай-давай, Леш, хоть узнаем. Брюханов кашлянул, объяснил: – Это путешественник, еще до Петра Первого, семнадцатый век… Не путешественник то есть, а посол. В Китай ехал и к нам забрался. Дневник вел… И вот он пишет, короче: «На левой стороне деревня Кутай, от острова Варатаева две версты. На той же стороне речка Кутай. А на той речке поставлена мелница, и сбирают на Великого Государя…» – Погоди, – остановил Брюханова Геннадий, бывший тракторист, а теперь грузчик в торговом центре. – Погоди, почему на левой стороне? Кутай же на правой был. – Может, раньше на левой, – заикнулся Игнатий Андреевич, – три века назад-то… – Ну а речка тоже место поменяла? – Леха неправильно списал, видать. Невесело посмеялись. – Я думаю, это он относительно себя определял, – предположил Брюханов. – Он же вверх плыл. И от него, значит, слева. – Гм… видимо… Чего там дальше? – «А как идешь от деревни Кутая, и от того места идут всё острова, и другого берега не видать». – Угу, угу, значит, точно вверх шел. Островов выше Кутая полно. – «На той же стороне деревня Огородникова, от речки Кутая пять верст. На той же стороне деревня Кромилова, а под деревнею речка Мамырь, от деревни Огородной четыре версты. На правой стороне деревня Софронова…» – А что это за Мамырь? – нахмурился, вспоминая, Игнатий Андреевич. – Под Братском, знаю, Мамырь есть, село… Это он уже в Иркутскую область, что ли, уплыл? – Да вряд ли… Да мало ли Мамырей? У иркутов и поселок Кутайский тоже есть. Тоже недалеко от Братска. – Да?.. То-то с нами не церемонились – одним Кутаем больше, одним меньше… Москву бы не стали топить… – Хе-хе, эт ты к месту сказанул. Про Москву. С минуту молчали, представляя, что вот появилась идея перегородить Москву-реку, построить на ней ГЭС. И началось расселение москвичей по России… – А Пылёво-то, – не выдержал Виктор Плотов, – Пылёво наше там хоть упоминается? Брюханов мотнул головой: – У этого – нет. Дальше будет… А здесь вот что интересно: оказывается, столько деревень стояли между Кутаем и Усть-Илимском. Тут названий двадцать. – Глянул в бумагу: – Софронова, Суворова, Смородникова… И вот, кстати: «Против той деревни Смородникова искали жемчуг. И в тех местах жемчугу сыскали небольшое, и велми мелок. Только сыскали одно в гороховое зерно грецкое». Это сообщение вызвало долгий спор. Одни удивлялись и не верили, что в их реке могут обитать жемчужницы, другие уверяли, чуть не божились, что видели не только эти раковины, но и мелкие жемчужины в них. – Ну, я даже и не додумался, что это жемчужина, – говорил Женька Глухих. – Думал, песчинка такая крупная. Мало ли… Ему не то чтобы верили, но опасались объявлять, что врет, – именно Женька, выпивоха и шалопай, никчемный мужичок, притащил несколько лет назад в деревню осетра на сорок килограммов… |