Книга Смертельный удар, страница 30 – Роман Злотников

— О ситаккцы, возлюбленные Отца ветров, помните ли вы славного капитана, водившего грозную ситаккскую галеру, имя которому было Суммут…

Когда утром измученный Эвер сидел в покое первосвященника и охлаждал пересохшее горло кубком довольно редкого здесь дожирского, капитаны уже покинули храм, сурово стиснув зубы. Все, кто был в храме, поддержали решение отомстить. Хранитель сделал еще один глоток и протянул кубок подобострастно глядевшему на него первосвященнику. Уловив его почтительный взгляд, Эвер внутренне усмехнулся. В этом взгляде он узнал себя. Таким, каким он был полтора десятка лет назад. Если бы к нему на остров внезапно прибыл Хранитель, он счел бы за честь не просто прислуживать ему, а даже целовать его обувь. И не имело никакого значения, что он был тогда базарным уродцем, а тот, кто сидел перед ним, являлся, по существу, главным официальным лицом этого грозного острова, ибо систрарх был здесь всего лишь номинальной властью и эта должность автоматически закреплялась за фактическим владельцем наибольшего числа галер. Эвер вытер рот и хрипло произнес:

— Спасибо, брат Наблюдатель.

Потом вытянулся на ложе и натянул кошму. Он уже засыпал, когда ему в голову опять пришла мысль, так часто посещавшая его в последнее время. Что же произойдет с ним, когда исчезнет Измененный?

Эту зиму Грон тоже провел с семьей. Югор сильно подрос за лето, да и Лигея уже вовсю лопотала. Когда весна вступила в свои права, Югор предпринял попытку серьезно поговорить с отцом. Как-то днем он удрал от няни и поднялся в спальню родителей, едва не застав их в самый неподходящий для детских глаз момент. Поскольку Лигея уже перешла на попечение няни, они чувствовали себя теперь достаточно свободно, за что едва не поплатились. Во всяком случае, Грон успел соскочить с Толлы и натянуть на них обоих мокрую от пота простыню. И все же первым вопросом Югора было:

— Мама, почему ты кричала?

Толла слегка покраснела, но, ехидно поглядывая на Грона, сказала чистую правду:

— Это все папа, когда он в ударе, то приходится кричать.

Югор недоверчиво оглядел родителей, еще раз попробовал разобраться в происходящем:

— А чего это вы такие потные?

Толла со столь же ехидной усмешечкой пояснила:

— Мы вместе с папой занимались очень трудной работой.

— А зачем? — с детской непосредственностью поинтересовался мальчик.

— Нам нравится, — ответила Толла.

После чего Грон чуть не свалился с ложа. Мальчик несколько мгновений размышлял над непонятными ответами, потом подвел итог.

— Я ничего не понял.

— Вот и ладно, — пробормотал Грон и, возвысив голос, поинтересовался: — А где няня?

— А я убежал, — пояснил мальчик, — понимаешь, папа, мне надо с тобой серьезно поговорить.

Эта фраза в устах столь крошечного создания звучала несколько комично, но взгляд Югора был серьезен, и Грон удержался.

— Ну что ж, если ты немного подождешь в… Зале совета, я вскоре буду готов выслушать тебя.

Мальчик с сосредоточенным видом вышел из комнаты. Детские шаги затихли в коридоре. Грон обессйленно откинулся на подушки, а Толла захохотала. Когда она немного успокоилась, то ненадолго задумалась, а потом произнесла, с нежностью глядя на мужа:

— Знаешь, когда я вижу, как ты, такой сильный, могущественный, после очередной выходки нашего сына растерянно смотришь на него, то у меня сердце заходится от счастья. Наверно, если бы ты и дома был тем грозным Великим Гроном, я бы не смогла тебя так любить.

Грон почувствовал, как его губы сами собой растягиваются в глупую улыбку. Толла наклонилась к нему, нежно обвила руками и поцеловала так, что он почувствовал, будто сердце сейчас выпрыгнет из груди.

— Иди, мальчик ждет тебя. — И она чуть отстранилась. Грон некоторое время приходил в себя, потом сел на постели и, на мгновение замерев, сказал:

— Знаешь, в том мире я уже был и воином, и командиром, и достаточно высоким руководителем, а кроме того, мужем и любовником, но вот отцом… Отцом я впервые стал именно здесь, и… я счастлив.

Она, улыбаясь, понимающе взмахнула своими огромными ресницами. Грон вскочил, накинул тунику и вышел из комнаты.

Югор сидел на диванчике в Зале совета и с серьезным видом рассматривал завитки на барельефе в виде листьев платана. Заслышав шаги, он повернулся и не спускал глаз с отца, пока тот не подошел и не сел рядом. Сын посмотрел в глаза отцу:

— Папа, мне кажется, что меня уже пора учить воинскому делу.

Сказать по правде, Грон ожидал чего-то подобного, а потому не был особенно ошарашен.

— А почему ты считаешь, что начинать нужно именно с военного дела?

— Ну а как? — удивленно произнес мальчик. — Ведь когда я вырасту, то стану великим воином и завоюю весь мир.

— А зачем? — полюбопытствовал Грон.

— Что зачем?

— Зачем тебе весь мир?

Мальчик несколько мгновений напряженно думал над этим вопросом, потом осторожно ответил:

— Для славы.

— Что ж, достойный ответ, — заметил Грон. — Ну вот ты добился своего. Завоевал мир. Что дальше?

Мальчик внимательно смотрел на него:

— Я не знаю.

Грон задумался. Сын начал задавать серьезные вопросы и, похоже, пока получал на них не совсем правильные ответы.

— Скажи мне, Югор, как ты думаешь, а я могу завоевать весь мир?

Мальчик ответил сразу и со всей возможной убежденностью:

— Конечно.

— А почему я этого не делаю?

Мальчик некоторое время размышлял над столь непростым вопросом, потом просиял и ответил:

— Тебе уже и так достаточно славы. Грон усмехнулся:

— Ты не совсем прав. Главная причина в другом. Я тоже не знаю, что с этим миром делать потом, после того как я его завоюю.

— Ты-ы-ы? — удивленно протянул мальчик.

Грон старательно сохранял на лице серьезную мину. А затем задал сыну новый вопрос:

— Как ты думаешь, Франк овладел воинским делом? У мальчика восторженно сверкнули глазенки.

— О, да!

— А Дорн?

— Конечно.

— Не хуже, чем я?

— Франк!.. — Мальчик умолк. Франк был для него непререкаемым авторитетом в военной области, да и Дорн, которого он всегда видел в доспехах и при оружии, тоже числился в мастерах меча. Поэтому он чуть не ляпнул отцу что-то вроде того, что на их фоне он смотрится слишком бледно. Однако сдержался и произнес только: — Нет, папа, не хуже.

Грон усмехнулся:

— А почему тогда они подчиняются мне? Югор задумался:

— Наверно, ты сильнее. Грон покачал головой: