Онлайн книга «До смерти здоров. Результат исследования основных идей о здоровом образе жизни»
11:00. Накрываю простыней из органического хлопка диван с пропитанной Deca обивкой. 12:00. Устраиваю охоту за бисфенолом А, изучаю обозначения на дне пластиковых контейнеров. Повторяю стишок: «Четыре, пять, один и два – / Другое вредно для тебя». 13:00. Объясняю Джули, зачем накрыл диван простыней. Сейчас она закатит глаза. 14:00. Обедаю с приятелем Роджером. Роджер написал мне, чтобы узнать номер сотового. «Сейчас я не ношу его с собой. Можешь позвонить в ресторан». Он отвечает: «Я пришлю телекс». Ха. 15:00. Пытаюсь вывести пятно от вина при помощи уксуса и соды. Джули говорит, что пролитое вино пахнет лучше. 16:00. Беспокоюсь, что миска нашей игуаны Брауни выделяет бисфенол А и это может привести к гормональным нарушениям в ее организме. Также задумываюсь о нашей лейке для растений. Понимаю, что, наверное, коре головного мозга можно найти лучшее применение. В общем, не могу я жить такой же свободной от токсинов жизнью, как Марти. Это физически невозможно, учитывая, что у меня трое детей и я многое должен делать в рамках проекта. Но я не хочу легкомысленно отрицать угрозу, которую представляют собой токсины. Слишком много тревожной информации. По оценкам Американского онкологического общества, 34 000 смертей в год связаны с воздействием окружающих токсинов. В 2010 году эта цифра была названа президентским советом «крайне заниженной». В промышленности используется 80 000 химических веществ, и только 200 из них были протестированы EPA [157] . Как найти золотую середину? Я звоню Дэвиду Эвингу Дункану, журналисту, специализирующемуся на проблемах общественного здоровья, который выявил все токсины в собственном организме и написал об этом книгу Experimental Man [158] . Как на него повлияли все эти исследования? – Я отношусь к токсическим веществам с большой долей фатализма, – говорит он. – Их миллиард, и мы не знаем, какие именно представляют опасность. Но даже если бы знали – как правило, мы ничего не можем сделать. У нас нет выхода. Практически все распространенные химические вещества можно встретить в любой точке планеты. Их можно обнаружить в организме белого медведя на Северном полюсе и в организме пингвина – на Южном. И что он изменил в своей жизни, изучая проблему столько лет? – Я изменил две вещи. Во-первых, он осторожнее относится к рыбе, в которой может содержаться ртуть. Он употребляет в пищу крабов и креветок, которые находятся в начале пищевой цепи и поглощают меньше ртути, чем хищники тунец или марлин. Во-вторых, больше не пользуется пластиковой посудой для микроволновой печи. – Кто-то скажет, что я часть проблемы, а не ее решение. Обществу нужны такие бдительные люди, как ваша тетя. Нам нужно внимательнее относиться к новым химическим веществам. Весь вопрос в соотношении выгоды и издержек. Чтобы полностью обезопасить себя, я могу отказаться от сотового телефона. Но стресс от этого отказа? Он сведет меня в могилу. В этой борьбе приходится выбирать. Основываясь на советах токсикологов и доказанных фактах, я составил собственные правила, которые поместил в приложении. Подводим итоги. Двенадцатый месяц
Масса тела: 72 кг (как это вышло?) Артериальное давление: 100/69 Посещений спортзала: 15 Выпито красного вина в этом году: 87 бутылок Выпито насыщенного антиоксидантами сардинского красного вина, благодаря которому сардинцы предположительно живут дольше: 1 бутылка Состояние духа: самодовольство. Я боялся этого. Я пытаюсь бороться с собой, но чувствую, что уверенность в собственном превосходстве берет верх и в вопросах образа жизни я становлюсь фундаменталистом. То же самое было, когда я жил по Библии. За несколько месяцев я стал законченным ханжой, с ужасом взирающим на грехи окружающего мира. Пролистывая Us Weekly, я кривился от отвращения ко всему этому стяжательству, алчности и разврату. А теперь я стал законченным ханжой во всем, что касается здоровья. Я слишком часто осуждаю других. Я знаю, это неправильно и наверняка вредно для здоровья, но скажу в свою защиту: прегрешения против богов здоровья, которые совершаются окружающими, чудовищны. На днях я видел, как прохожий открывает пакет с дорито. Очевидно, он решил не тратить силы на то, чтобы доставать треугольные кусочки этой так называемой еды и подносить их ко рту. Он опустил лицо в пакет и стал есть прямо оттуда, как лошадь. Через минуту он вынырнул, чтобы сделать вдох. Его щеки были покрыты светящейся оранжевой пудрой. Мне пришлось отвернуться. Позже, во время пробежки вокруг водохранилища, я наткнулся на двух европейских туристов, которые неторопливо прохаживались по дорожкам, выдыхая дым от Gitanes [159] . Я обернулся и посмотрел на них, как горожане смотрели на Эстер Прин [160] . Иногда мое ханжество становится слишком очевидным. Сегодня утром Джули ела хлопья с медом. – Ну, как твои пустые калории? – спросил я. – Очень вкусно! – сказала она. И добавила: – Ты становишься похож на Марти. Она права. Когда Марти была у нас последний раз, она сказала Джасперу, который пил молоко: – Молоко – для маленьких. Оно не для тебя, оно для маленьких коровок. Молоко – для маленьких. Мое самодовольство только усиливается тем, что я, может быть, в хорошей форме. По крайней мере, в лучшей, чем известный киноактер. Мой тренер Тони сообщил мне, что в нашем спортклубе занимается Мэтт Дэймон. Я удивился: у нас ничем не примечательный клуб. Не из того множества, что могут похвастаться полированными деревянными шкафчиками в раздевалках, гардеробом, где можно оставить вещи, и кафе, где подают белковые омлеты. Наш зал оставляет тягостное восточноевропейское чувство. Тони рассказал, что Мэтт Дэймон приходит пару раз в неделю и тренируется около получаса, пока хватает сил. И вот что важно. Он тренируется не так активно, как я. Если верить Тони. – Он не смог бы делать то, что делаешь ты. Одних выпадов хватило бы ему с головой. Возможно, Тони говорит это, чтобы меня ободрить. Возможно, Мэтт Дэймон готовится к роли неспортивного героя вроде Мита Лоуфа [161] . |