Книга Убийственная стрижка, страница 7 – Эллен Байеррум

— Притормози, Брук. Я знаю, о чем ты думаешь, но не вижу связи.

Хотя Брук вполне могла сойти за модель для постеров, ничто в ее костюме не выдавало огромного благоговейного интереса к тайным политическим махинациям, которыми, по ее мнению, занимались злоумышленники буквально за каждым углом. Брук обожала свои теории заговоров, как некоторые женщины обожают туфли от Джимми Чу.

— Шесть сотрудников на Капитолийском холме уже потеряли работу. А сколько еще пострадают? Порносайты. А теперь и это. Совпадение? Ха! И ты займешься расследованием? Вот это да!

— Ты о чем? Я просто рассказываю, что знаю.

— Супер! Итак, что пронюхала стилистка и когда именно?

— Не хочешь послушать подробности, прежде чем разгадать тайну убийства?

— Конечно, хочу! Стилистка, очевидно, слишком много знала. Вот и умерла. Нет связи? В этом городе все взаимосвязано!..

— Копы считают, что это самоубийство. Стелла утверждает, что такого быть не может.

Лейси быстро изложила версию, по которой кто-то выстриг волосы Энджи, перерезал вены на запястьях и подогнал преступление под самоубийство, поскольку, следуя неопровержимой логике Стеллы, любой стилист предпочтет отправиться на тот свет, лишь бы не появиться на людях в подобном виде.

— Но не могу же я поощрять ее бредни! И потом я ничего не знаю о расследованиях.

— Нет, но знаешь о стиле киллера.

Волосы на затылке Лейси встали дыбом.

— И ты туда же!

— Все из-за твоей колонки. Болтовня насчет тенденций моды, убийственного вкуса и «скажи, что ты носишь, и я скажу тебе, кто ты». Лично мне ход рассуждений Стеллы вполне понятен.

— Значит, теперь я должна стать ищейкой? Из-за колонки? — возмутилась Лейси.

— Конечно! — кивнула Брук. — Ты отлично пишешь, и чаще всего правдиво. Редкое достоинство в наше время!

— Господи, Брук, такие любезности!

— Ничего подобного. Твоя колонка — одно большое запретное удовольствие. Отсюда и популярность.

— Поверить не могу, что ты на самом деле читаешь мою колонку.

— Ты пишешь ее для реальных женщин. Я такая женщина.

— Да. Но тебе моя помощь ни к чему.

Лейси всегда восхищалась Брук. Весьма далекая от стереотипного образа зачуханной адвокатессы округа Колумбия, мисс Бартон, эсквайр, умела носить костюм и при этом выглядеть женственной, добавляя штрихи вроде носового платочка из старинных кружев, и кружевные блузочки, выглядевшие по-дурацки на любой другой женщине. Сегодня на ней был вишнево-красный свитер в комплекте с джинсами и жемчугами. Все блондинки считают, что им идет красное, но на Брук это выглядело потрясающе. Оттеняло голубизну глаз. Делало их еще невиннее.

Внешность может быть обманчива.

В противоположность ей Лейси выглядела отнюдь не невинно. Тонкие, эффектно изогнутые брови придавали ее лицу многозначительный вид. Она натянула поношенные синие джинсы, которые грозили окончательно порваться через две-три стирки, и черный свитер с V-образным вырезом. Согласно Лейси, черных свитеров никогда не бывает много. Одно из ее жизненных правил наряду с такими, как: никогда не позволяйте снимать себя голой, никогда не ведите дневник, который нельзя опубликовать в семейной газете, и никогда не записывайте тайком разговоры на диктофон, даже в Виргинии, где это разрешено.

— Вот что я скажу, — объявила Брук, прервав ход ее мыслей. — Пожалуй, лучше, если ты не будешь совать нос в это дельце. Не хочешь же ты в один прекрасный день тоже оказаться в гробу!

— Никто из тех, кто имел дело с Маршей Робинсон, еще не умер.

— Пока.

— Все это может не иметь никакого отношения к Марше.

— Может!

— Ты упускаешь из виду завистливых стилистов, обозленных клиентов и спятивших бойфрендов. А вдруг это действительно самоубийство?

— Согласна. Разумеется, но если ты решишь заняться этим…

— Если я решу?

— Было бы интересно узнать, имелись ли у Марши серьезные проблемы с волосами. Кстати, что она наговорила своему стилисту? Как говорится, только парикмахеру известна вся подноготная.

— Кто знает? Впрочем, легко открывать душу тому, кто массирует твою голову, — кивнула Лейси. — Напомни мне заткнуть рот кляпом, когда в следующий раз пойду делать стрижку. Ты ведь не считаешь это опасным, верно?

— Не слишком.

— Лучше расскажи подробнее об этой истории с Маршей Робинсон. И заодно просвети, почему вместо того, чтобы поговорить с настоящей женщиной, мужчины часами шарят по Интернету в поисках сайтов, где раздеваются виртуальные?

— Глушители феромонов.

Последняя и любимая теория Брук, наглядно объясняющая, почему мужчины и женщины Вашингтона, ОК, не могут общаться друг с другом. Согласно этой теории, Пентагон установил на крыше глушители феромонов, заодно обрабатывающие губящими всяческие романтические отношения лучами смерти каждого мужчину в пределах кольцевой дороги.

— Они что-то творят с тестостероном. Что-то странное. Превращают его в воду.

— Что же, вполне логично. Лично мои сигналы глушатся уже несколько лет.

— Лучи смерти. Нас облучают. И ты должна признать, что только безумец может любоваться в Интернете неприличными снимками служащих Комитета по делам малого бизнеса. Господи милостивый! Скорее шоу ужасов, чем эротика! Здесь, в столице уродов, дегенератов и кретинов.

— Никто не поверит, что генеральный прокурор борется в голом виде с аллигатором, как на сайте Марши, — возразила Лейси. — Вот ты, например, поверишь?

— Тебе придется купить видео, чтобы лучше рассмотреть. Это просто прикол. Лично я ставила на аллигатора.

— Вашингтон, ОК, — единственное место, где Генри Киссинджер может сойти за секс-символа.

— В моей конторе есть женщина, помешанная на Джеймсе Карвилле, — заметила Брук, передавая Лейси поп-корн.

— На этой змееголовке? Ты только что напрочь лишила меня аппетита.

Лейси спешно проглотила горсть поп-корна и вытерла руки.

— Люди воображают, что Вашингтон — всемирный центр секс-скандалов. Но настоящий скандал только там, где есть настоящий секс, — изрекла Брук. — Не поверишь, но я уже два месяца ни с кем не встречаюсь. Как насчет твоего милашки — криминального репортера?

— Трухильо? Топчет женские сердца новыми ботинками из кожи броненосца.

— Жаль.

Брук видела Трухильо всего однажды, но забыть не могла.

— А ты, Лейс? Какие-то перспективы?

— Извини. Бесконечная засуха. И никаких прогнозов на дождь.

— А тот, который смылся?

— Он смылся.