Книга Предательство по любви, страница 62 – Энн Перри

– Это было бы бесполезно, – ответила женщина, чувствуя на себе опасливый, почти враждебный взгляд Кассиана. – Она призналась, и спорить тут не о чем. Защита может лишь сослаться на какие-либо смягчающие обстоятельства.

– В самом деле? – Пожилая дама подняла брови. – И что же этот мистер Рэтбоун считает смягчающими обстоятельствами?

– Я не знаю. – Уверенность Эстер таяла на глазах. – Да, собственно, я и не имею права это знать, миссис Карлайон. Я имею отношение к этой трагедии только как подруга Эдит и, надеюсь, также и ваша. Имя мистера Рэтбоуна я упомянула еще до того, как виновность Александры была доказана. Однако и после этого я бы непременно сообщила о нем, поскольку даже убийце нельзя отказать в праве на защиту.

– Стоит ли подогревать в ней напрасные надежды? – кисло заметила Фелиция. – Это жестоко, мисс Лэттерли, затягивать страдания несчастной, выставляя ее на потеху толпе.

Гостья вспыхнула и не нашлась с ответом.

На помощь ей пришел Певерелл:

– Если так рассуждать, матушка, то обвиняемых следует вешать быстро и без суда. Боюсь, однако, что сами они с этим не согласились бы.

– Откуда ты знаешь? – возразила его теща. – Возможно, Александра и согласилась бы. Но ты своим вмешательством лишил ее такой возможности.

– Мы предоставили ей адвоката, – ответил Эрскин. – Она была вольна отказаться, но не сделала этого.

– И зря. Тогда дело, по крайней мере, не дошло бы до открытого процесса. Теперь же нам всем остается лишь явиться в суд и вести себя там с достоинством. Полагаю, тебе придется выступать свидетелем, поскольку ты присутствовал на том злосчастном обеде?

– Да. Выбора у меня нет.

– Свидетелем обвинения? – продолжала допрос пожилая леди.

– Да.

– Ну, я надеюсь, хоть Дамарис не тронут. Не знаю, что бы ты им мог сообщить. – Миссис Карлайон произнесла это с утвердительной интонацией, но по ее напряженному взгляду Эстер поняла, что она ждет ответа.

– Я тоже не знаю, о чем меня спросят, матушка, – сказал Певерелл. – Возможно, им понадобится уточнить, кто где находился в определенное время. И, может быть, подтвердить, что Алекс и Таддеуш поссорились, что Луиза Фэрнивел увела Таддеуша наверх и что Алекс была раздражена этим.

– Ты так и скажешь?! – ужаснулась Эдит.

– Да, если спросят, – как бы извиняясь, произнес юрист. – Скажу то, что видел.

– Но, Пев… – умоляюще взглянула на него миссис Собелл.

Ее зять чуть подался вперед.

– Дорогая, им все и так известно. Кроме меня, об этом наверняка скажут Максим и Луиза. И Фентон Поул, и Чарльз, и Сара Харгрейв…

Дамарис, слушая его речь, сидела страшно бледная. Эдит спрятала лицо в ладони:

– Это будет ужасно.

– Конечно, ужасно, – вмешалась Фелиция. – Поэтому мы должны тщательно продумать, как себя вести. Говорить одну лишь правду, не произносить ничего недостойного, отвечать только на заданный вопрос и постоянно помнить о том, кто мы такие!

Миссис Эрскин конвульсивно сглотнула. Кассиан вытаращил глаза и приоткрыл рот. Рэндольф чуть приподнялся в кресле.

– Никаких собственных домыслов, – продолжала миссис Карлайон. – Помните, что бульварная пресса тут же воспользуется вашими словами, причем наверняка исказит их. И воспрепятствовать вы этому не сможете. Говорить извольте четко и ясно, не допуская ни всхлипов, ни хихиканья… Какая гадость! Виновата одна Александра, а под суд идет целое семейство.

– Спасибо, дорогая. – Полковник посмотрел на супругу со смешанным выражением восхищения, признательности и благоговения. Однако Эстер показалось, что она успела заметить на его лице еще и мимолетный страх. – Ты, как всегда, позаботилась о самом необходимом.

Фелиция не ответила. Лицо ее вновь исказилось от боли, но она моментально овладела собой. Эта женщина не позволяла себе слабости.

– Да, мама, – послушно повторила Дамарис. – Мы все будем вести себя с достоинством.

– Тебя туда не вызовут, – сказала старая леди с ноткой неуверенности в голосе. – Но если ты все-таки не усидишь дома, какой-нибудь сплетник непременно признает в тебе Карлайон.

– А я пойду, бабушка? – встревоженно спросил Кассиан.

– Нет, мой милый, конечно, нет. Ты останешься с мисс Бушан.

– Разве мама меня там не ждет?

– Нет, она хочет, чтобы ты оставался здесь, где тебе удобно. Потом мы расскажем тебе все, что требуется.

Миссис Карлайон метнула взгляд на Певерелла и завела разговор о завещании генерала. Оно было составлено весьма просто и в толковании не нуждалось, но Фелиция хотела сменить тему.

Все вернулись к еде, хотя жевали теперь чисто механически. Эстер размышляла о Дамарис, о ее внезапно сменившемся выражении лица: от удивления – к страху. Если верить Монку, миссис Эрскин была на грани истерики в тот вечер, когда погиб генерал, и вела себя подчеркнуто оскорбительно с Максимом Фэрнивелом.

Почему? Певерелл, кажется, не догадывался о причине этого и просто старался успокоить жену.

Что, если Дамарис заранее знала о предстоящем убийстве? Или даже оказалась свидетельницей преступления? Нет, она ведь была в расстроенных чувствах еще до того, как Александра поднялась по лестнице вслед за генералом! И почему тогда она срывала злость на Максиме?

Значит, эта женщина знала настоящий мотив и предвидела возможность трагедии? Тогда почему молчала? Скажи она о своих подозрениях мужу, и они вдвоем смогли бы предотвратить несчастье. Но юрист явно не знал, что ее тревожит, как, впрочем, не знает и сейчас. Это видно по его поведению.

Может быть, та же самая сила, тот же ужас заставляют молчать и Александру даже под угрозой позорной смерти?

В замешательстве Эстер покинула залу и поднялась вместе с Эдит в ее комнату. Супруги Эрскин удалились к себе, в другое крыло. Мисс Лэттерли оставалось лишь удивляться долготерпению Певерелла, живущего под одной крышей с Фелицией, но, возможно, имей они собственный дом, адвокат не смог бы обеспечить жене такую жизнь, как в доме ее родителей. Забавно, но при всей независимости ее характера, Дамарис, видимо, предпочитала жить под опекой отца с матерью. Впрочем, сама Эстер к роскоши не привыкла и поэтому не бралась судить об этих соблазнах.

Как только дверь за подругами закрылась, Эдит бросилась на диван и, не заботясь о приличиях, устроилась на нем с ногами. Не скрывая своего испуга, она взглянула на гостью.

– Эстер… Это ужасно!

– Конечно, – спокойно согласилась та. – Независимо от исхода судебное разбирательство отвратительно. Если кого-то убивают – это всегда трагедия, и неважно, кого убили и почему.

– Почему… – Миссис Собелл смотрела в пол. – Мы ведь этого не знаем…

– Не знаем, – кивнула мисс Лэттерли, задумчиво глядя на нее. – А ты не думаешь, что это может знать Дамарис?