Онлайн книга «Опасная игра»
|
– Я не говорила, что с ней нельзя встретиться. Конечно, вы обязательно увидитесь. – Когда? – Когда мы все организуем и выберем подходящее время. – Кто это «мы»? – Я же должна буду присутствовать. И Кэм тоже. – Зачем? Почему нельзя нам с мамой встретиться вдвоем? Когда-то мы с ней жили вдвоем, только она и я, больше никого. Я до сих пор помню! Нам было так весело… Мама у меня потрясающая красавица. Чудесные длинные волнистые волосы, и нарядное платье, и туфли на каблуках. Мама очень красивая. Была. Когда мы с ней в прошлый раз виделись. Вообще-то довольно давно. Очень-очень давно.  Я правда помню нашу последнюю встречу. Поначалу мама меня навещала в детском доме. Куклу подарила и сводила в «Макдоналдс». Мы так чудесно провели день! Она поцеловала меня на прощание. Я помню, как ее светлые локоны щекотали мне щеку и как от нее сладко пахло пудрой. Я обхватила ее за шею крепко-крепко, и когда мама выпрямилась, я так и висела на ней, как мартышка, и мама рассердилась, потому что я ей шикарную черную юбку изгваздала кроссовками. Я испугалась, что теперь она больше не захочет ко мне приезжать. Я спросила: – Мама, ты еще приедешь? В следующую субботу? И мы опять пойдем в «Макдоналдс», обещаешь? Она пообещала. И не приехала. Я и в следующую субботу ждала, и в следующую, и в послепослеследующую. Мама так и не приехала. Ее пригласили в Голливуд, и она стала сниматься в суперпопулярном фильме, и… Ну почему я опять плету все те же ерундовые детские выдумки? Наверное, мама никогда не была актрисой. И уж точно не снималась ни в одном известном фильме. Просто ей неохота было приезжать. Она оставила меня в детском доме на много лет. В детдом меня забрали, потому что мама плохо обо мне заботилась. Она все время уходила со своим приятелем, а меня бросала дома одну. Потом у нее появился новый друг, такой страшный – когда я плакала, он меня бил. Я подсмотрела в моем личном деле и сама немножко помню. Мне до сих пор кошмары снятся. Так почему я так хочу увидеться с мамой? Совсем даже не хочу! Нет, хочу. После того как она так со мной обращалась? Все равно она моя мама. Теперь у меня есть Кэм. Кэм не мама, она приемная. И вообще я ей уже надоела. Правда надоела? Не знаю. Надо бы поговорить с Илень. К следующей нашей встрече с соцработником я приняла решение. Илень так и лучилась счастьем, словно кролик на грядках с салатом: – Ах, Трейси, могу тебя обрадовать: мы обо всем договорились, и ты сможешь встретиться с мамой. – А я не хочу. Илень по-кроличьи дернула носом: – Что-что? – Я говорю: не хочу. Я не обязана с ней встречаться. – Трейси, ты меня в гроб загонишь! Илень прикусила губу своими кроличьими передними зубами, а потом слегка прищурилась. Я знала, что она сейчас ме-едленно считает до десяти. Она всегда так делает, когда я ее довожу. Досчитала и улыбнулась широкой неискренней улыбкой. – Трейси, я все понимаю… – Ничего вы не понимаете. – Ты волнуешься, это естественно. Встреча с мамой много для тебя значит. Вдруг что-то пойдет не так? Страшно рисковать. Но мы с твоей мамой несколько раз беседовали по телефону. По-моему, она не меньше тебя хочет встретиться. Я уверена, Трейси, на этот раз она обязательно придет. – Я сказала, что не хочу ее видеть! – заявила я, хоть и понимала, что Илень мне не обмануть. Зато теперь уже она решила пойти на хитрость: – Ну ладно, Трейси, не хочешь – как хочешь. Позвоню ей и все отменю. И начала набирать номер. – Ой, подождите! – крикнула я. – Не надо торопиться! Илень захихикала: – Ага, попалась! – По-моему, дразниться непрофессионально, – сказала я свысока. – Да ты профессионального святого выведешь из терпения! – ответила Илень и растрепала мне волосы. – А с Кэм как у вас дела? – Нормально вроде. – Знаешь, она целиком и полностью поддерживает идею твоей встречи с мамой, но ведь ей, наверное, сейчас тяжело… – Так в этом же и состоит роль приемной матери, разве нет? Отойти в тень, когда нужно. Поощрять контакты с природной семьей. Я читала в брошюрках. – Какая ты добрая, Трейси, – вздохнула Илень. – Ага, как же. Я совершенно бессердечная и бездушная! И вот… Завтра я увижу маму! Наверное, потому и не могу заснуть. Сижу без сна в три часа утра, строчу в блокноте и гадаю, какая она сейчас. Правда придет или нет? Ой-ёй! За стенкой какое-то шевеление. Кэм заметила, что у меня свет включен. Позже. Я думала, Кэм рассердится, а она заварила нам чаю, и вот мы с ней устроились на разных концах моей кровати, каждая со своей чашкой. Вообще-то я не люблю ее дурацкий чай с травами, но она купила специально для меня клубничный, он не такой противный.  Я думала, Кэм захочет поговорить по душам (хоть я и бездушная), но она, слава богу, просто стала рассказывать о том, как была маленькая и, когда не могла заснуть, сочиняла сама для себя историю. Я сказала: – Ага, я тоже придумываю для себя истории, жутко страшные, с привидениями! – Нет, упырик ты мелкий! Это такая специальная уютная история. Кэм в детстве представляла себе, что ее одеяло – это большая белая птица, которая несет ее на спине при свете звезд, а потом они прилетают к озеру и плавают по нему в темноте, а потом забираются в громадное гнездо, сплетенное из мха… – Ага, там полно тины и птичьих какашек, да? – А вот и нет! Там чисто и очень мягко, потому что гнездо выстлано птичьим пухом, и я забиралась под крыло к большой белой птице и слушала, как под белоснежными перьями бьется ее сердце. – А, понятно. Это такая специальная история, чтобы меня усыпить! Но когда Кэм забрала мою чашку, подоткнула одеяло и потрепала меня по волосам (ну почему они все меня по голове треплют, как непослушного щеночка?), я осталась одна в темноте и попробовала на себе эту ее историю. Только я Трейси Бикер, а не какая-нибудь размазня вроде Кэм, и я живу в пещере с летучими мышами, так что я представила себе большущую черную летучую мышь. Мы с ней вместе мчались по ночному небу, влетали в окна и кусали Р.М. за шею, а Роксану тяпнули за нос. Те давай визжать, а мы раз – и в окошко! Потом, кажется, летучая мышь принесла меня к себе, в настоящую пещеру, и мы висели вниз головой под потолком вместе с ее братиками и сестричками, только я к тому времени уже совсем заснула. |