Онлайн книга «Волшебная книга судьбы»
|
– Так, поторопимся, мой пациент это он? – Да, доктор, этот мсье. Санитар помог мне снять одежду и напялить халат. Я чувствовал себя одинаково слабым и смешным. – Что с ним? – спросил врач, моя руки. – Упал с велосипеда, – ответил санитар. – Ба, тогда это не должно быть слишком серьезно; вам хоть известно, что мы тут немножко заняты? Ладно, посмотрим. Он склонился надо мной. Нахмурился. Провел рукой по моим волосам, осмотрел череп и ногу. – Повреждения неглубокие. Как вы себя чувствуете? – Очень уставшим. И в животе болит. Я потею, что странно, потому что мне холодно, пощупайте, я весь ледяной. Мне довольно плохо, доктор. Доктор осмотрел мой живот, стал прощупывать. – Тут больно? А тут? – Болезненно. – Хм… Хм… – А в чем дело? – спросил Поло. – Почему вы хмыкаете? – Отвезите-ка его на УЗИ, – сказал врач санитару. – Прямо сейчас? – Да, прямо сейчас. Я их предупрежу. И будьте любезны, не теряйте время, это надо сделать как можно скорее. Он повернулся ко мне. – Мы сделаем дополнительное обследование. У вас признаки… Короче, как произошло падение? Вы стукнулись о тротуар? Упали на проезжую часть? Я летел как на облаке, доктор. Считал подсолнухи, это было в час или два пополудни, нет, это было сто лет назад, другая история, другой Том. Столкнулся с какой-то белокурой девицей, дурой с виду, которая вела пса на поводке, и, совершив планирующий полет, приземлился на северную сторону реальности. С тех пор я стараюсь держаться, но мне плохо, доктор, и я все ломаю голову, что бы со мной стало, если бы не этот несчастный случай. Что ответила бы Либби, увидев кольцо и подсолнухи? Опять солгала бы? Попросила бы Алину стать нашим свидетелем? В голову лезут тысячи вопросов о финансовых последствиях моего предыдущего развода. У нее тоже имелся развод в багаже, прибыльный, но недостаточно на ее вкус. Узнав, что именно получила моя бывшая жена, она пережевывала это часами. Наконец, ей хватило смелости признаться: – Я была слишком молода. Развестись раньше сорока лет – глупость. Судьи считают, что еще вся жизнь впереди. Этот козел дешево отделался. И Либби рассказала с некоторой гордостью, что «этот козел» много месяцев лежал в психиатрии, ах нет, простите, прошел курс лечения отдыхом. Сейчас, то есть спустя пятнадцать лет, он все еще наблюдается у врачей из-за глубокой депрессии, и его продолжают преследовать профессиональные неудачи. Он так и не женился снова. Меня это должно было насторожить, но я был ослеплен гордыней. И я позволил Либби расписывать со смаком, какой ущерб она нанесла своей былой любви. Мне было лестно слышать, как она унижает своих прежних возлюбленных. Я забавлялся их несчастьем. Теперь-то я знаю, что стоил не больше ее: имеешь ту женщину, которую заслуживаешь. Врач вышел из палаты с озабоченным видом. – Поехали, – объявил санитар. – Малыш, не подержишь эту дверь? Боль в моем животе ширилась. – УЗИ в соседнем здании. Надеюсь, все будет в порядке. Какая-то запыхавшаяся женщина появилась за мной, отстранив Поло. – Том, Том, как ты? Алина? – Что ты тут делаешь? – Вы его жена? – спросил Поло. Они шли широким шагом – санитар впереди, толкая каталку, Поло, цепляясь за металлические прутья ограждения, Алина, прижимая свою сумочку к груди. – Нет. Собственно, я… Она не закончила. – Это подруга, Поло. – Я зашла узнать, как ты. Знаешь, Либби, вся эта ложь… В общем, хочу сказать… что все кончено. Я хотела, чтобы ты это знал. Что ты и я… в общем… я и она… Она вдруг обратилась к санитару. – А почему вы так торопитесь, у него какая-то проблема? – За меня не беспокойся, все будет в порядке, – солгал я. – Ты такой бледный… Знаешь, меня эта история тоже убила… Не могла себе представить… – Ладно, – сказал Поло. – Раз вы теперь не один, я вернусь, посмотрю, как там мама. – А куда конкретно вы его везете? – настаивала Алина. – На УЗИ. Надо сделать эхограмму. – Я с вами, – заявила Алина. Я не был уверен, что оценил ее жест, но у меня не было сил с ней спорить. – Удачи, – бросил Поло, исчезая. – Пока, Поло, – ответил я. Когда он повернулся к нам спиной, у меня необъяснимо защемило сердце. – Красивый ребенок, – сказала Алина. – Он уже Стейнбека читает… – Нет больше поколений, – заключил санитар. – Все идет слишком быстро. Скоро нам понадобится специальное образование, чтобы угнаться за нашими детьми. Однажды утром, весной, когда солнце заливало комнату, мы лежали – голова к голове, кожа к коже, сердце к сердцу, темные пряди на белой простыне, и пение птиц доносилось из широко распахнутых окон – я признался Либби на ухо, что я всегда мечтал иметь маленькую девочку. Она пожала плечами. – У меня никогда не будет ребенка. Родить ребенка эгоистично. Доставляешь себе удовольствие, играешь с куклой, а потом бросаешь его в этот дерьмовый мир – прекрасный подарочек! Но ее правда была не в этом. Гораздо позже, как-то вечером, когда она вернулась пьяная с какого-то светского коктейля и сказала мне с усмешкой: – Посмотри на мой живот, Том. Посмотри на эту шелковистую, упругую кожу, натянутую как раз там, где нужно. Никакие малявки не испоганят этот живот. Она прижала палец к моим губам: – Обещай, Том, это останется между нами, ладно? Я политически некорректна, ты сам прекрасно знаешь, но признайся, что тебе это нравится – нравится, что я твоя бесстыжая любовница, твоя идеальная возлюбленная, твое порочное совершенство? Гниль в тебе самой, Либби. В твоем сердце, в твоем мозгу, в каждой твоей частице, материальной или нематериальной. В сущности, может, это что-то вроде инстинкта сохранения рода подсказало тебе не воспроизводить себя. А может, какое-нибудь божество решило вмешаться, чтобы ребенок не рос среди лжи и манипуляций – твоей личной системы ценностей. – Мне привратница сказала, в какую больницу ты поехал, – рассказала Алина, когда меня привезли на УЗИ. – Представляешь? Она плакала в своей каморке. Сказала, что это по ее вине. – Она мне очень нравится. – Мне тоже. – Вам придется оставить нас, мадам, – объявил врач. Алина подобрала свою сумочку. |