Онлайн книга «Охота на охотника»
– Это уму непостижимо, Уэйнстейн! Одна баба чуть не перебила лучших боевиков клана! – У нее было необычное оружие, господин ван Хорн. Я отправил его на экспертизу – защитные костюмы оказались бессильны. – Ладно, после доложите о результатах. Такое оружие и нам пригодится. Почему она голая? – Она спала, когда мы э-э… приступили к акции. Кроме того, психологический эффект обнаженности… – Бросьте, Сеймур. Она профессионал, ей на это плевать. Оденьте… Момент, что это? – Где? – Вот, на ягодице. Сухие пальцы натянули кожу. – Это татуировка клана Сигевару, господин ван Хорн. Все, кто дает клану клятву, обязаны сделать такую. – Это я знаю. Почему на заднице? – Место расположения значения не имеет, хотя, может, она хотела этим подчеркнуть свое отношение. – Хм… довольно неосторожно, хотя что возьмешь с женщины. Полная неспособность предвидеть последствия. – Точно так. Если бы она не замешкалась на окне, только бы мы ее и видели. Хорошо, О’Доннел успел ударить из парализатора. – А если бы не успел, я бы с вас голову снял, Уэйнстейн! Дилетанты! Когда очнется, вызовете меня. Все. Она хочет открыть глаза, но веки словно приклеены к зрачкам, а вместо тела кусок льда. И горло перехвачено настолько, что воздух едва приникает в легкие. Шаги, тихий разговор – и вдруг страшная боль в руке, и стон прорывается сквозь смерзшиеся губы. – Ого! Приходит в себя. Ну-ка, доктор, помогите мне… Она чувствует себя куклой, когда ее перекатывают, натягивая грубую ткань, провонявшую чужим потом. – Вот сюда сажайте, – говорит сипатый, – так, теперь ремни. Все, можете быть свободны. Хотя постойте. Почему она не шевелится? – Остаточные явления после паралича. – Так сделайте что-нибудь! Она чувствует укол в руку, значит, нервные окончания оживают. Оказывается, она боялась, что не сможет никогда двигаться, смотреть на мир, говорить. Слезы облегчения непроизвольно просачиваются сквозь ресницы. – Э-э… да она плачет! Все, доктор, идите. Шаги, шипение дверей. – Она пришла в себя. Да, плачет. Я ее пальцем не тронул, клянусь! Откуда я знаю, почему. Может, боится. Да, слушаюсь. «Боюсь? Я? Нет, только не вас, твари… Может быть, того, кто притаился под Развалинами, но никак не вас, крысы помоечные». Виктория открыла глаза. Сначала все было как в тумане, но потом она стала узнавать окружающее. Вокруг нее стояли полупрозрачные герметично запаянные ящики, набитые доверху сухим льдом. Помеченные красным кругом – из центров по клонированию. В ящиках, помеченных синим крестом, содержалось то, что еще недавно было органами живых людей. Слева – длинный мраморный прозекторский стол, справа – утилизатор отходов, попросту высокотемпературная печь, где поврежденные органы превращаются в пепел за несколько секунд. Она сидела в центре зала в одной из лабораторий по подготовке органики, поступающей из Развалин. На ней был серый комбинезон какого-то подсобника, весь в засохших кровяных пятнах и омерзительно воняющий потом. Сеймур Уэйнстейн возился возле переносного ментоскопа, соображая, куда прилаживать провода. «Как был кретином, так и остался, – подумала Виктория, – будто в первый раз собирается пользоваться». Он повертел в руках каску с контактами на висках, затылке и над лобными долями, заметил, что Виктория очнулась, и обратился к ней, вроде бы даже с радостью: – Ну слава богу. Наконец-то вы очнулись. Нельзя же так пугать добропорядочных людей, моя милая. – Я… – Голос был слабым и писклявым – видно, голосовые связки еще не отошли. Она откашлялась. – Я вам не милая, Уэйнстейн, и чем раньше вы это поймете, тем будет лучше. – Ну-ну, мисс Салливан. Мы, конечно, не дружили, но все-таки общались, как э-э… коллеги. Вы мне как коллега не подскажете, вот эти два провода… – Да? Может, мне еще и самой себя отментоскопировать? – Напрасно вы так, дорогая, напрасно. – Уэйнстейн опять занялся проводами. Виктория заметила, что секретарь держится как-то неестественно – будто ему в штаны засунули баскетбольный мяч, – и вспомнила, как врезала ему между ног. – Вы бы лед приложили, – участливо сказала она, – а лучше бы к врачу обратились, не то останетесь без своей любимой игрушки. Уэйнстейн отложил шлем, подошел к ней, широко расставляя на ходу ноги, и дал увесистую оплеуху. Клацнули зубы, во рту появился привкус крови. Виктория небрежно сплюнула кровавую слюну сквозь зубы и насмешливо посмотрела на Уэйнстейна: – Если вы меня положите на пол, то сможете отходить ногами, что гораздо приятнее и безопасней. А то ладошку отобьете, не дай бог. Придется левой дрочить… Новый удар откинул ее голову в сторону так, что хрустнули шейные позвонки. – Это только начало, детка, – пообещал Уэйнстейн, – вот позабавимся с аппаратом, что, как я подозреваю, бесполезное занятие, и займемся тобой всерьез. Ну скажи, чтобы не терять времени, у тебя ведь мнемоблокада, да? – Проверишь, не развалишься. Уэйнстейн криво ухмыльнулся и отошел к ментоскопу. Зашипела, отворяясь, герметичная дверь. Ван Хорн вошел, брезгливо морща нос и косясь на ящики с человеческими останками. Увидев, что губы Виктории в крови, он резко повернулся к секретарю. – В чем дело? Я же приказал не трогать мисс Салливан, – резко сказал он. Слишком резко, чтобы поверить, будто он и вправду рассержен. – Она вела себя неподобающим образом, – напыщенно заявил Уэйнстейн, и Виктория усмехнулась. Так и есть, расписали роли заранее. Ван Хорн осуждающе покачал головой, достал собственный платок и вытер кровь с ее лица. – Прошу его простить, мисс Салливан, но после того как вы его ударили… – ван Хорн сделал многозначительную паузу, – Сеймур сам не свой. Я даже и представить не мог, что он способен настолько выйти из себя. Принимаете извинения? – Там видно будет. – Угу… – Ван Хорн прошелся по складу, уселся на ящик с красным кругом и тяжело вздохнул: – Видите ли, мисс Салливан, ваше будущее зависит от того, насколько вы будете откровенны. Вы понимаете, о чем я? – Совершенно не понимаю. – Ну, во-первых, зачем вам понадобилось ставить «жучка» мне на костюм? – Ради вашей же безопасности, это моя работа. Я должна в любую минуту знать, где вы и все ли в порядке, – ответила Виктория, решив, что раз уж они обнаружили «чешую», то отрицать свою причастность бессмысленно. – Ну, допустим. Тогда ответьте на вопрос, который занимает меня вот уже несколько месяцев: кто вы и зачем прибыли на Хлайб? |