Книга Худшие опасения, страница 23 – Фэй Уэлдон

— Какое горе. Как вы, должно быть, потрясены.

— Очень потрясена, — подтвердила Александра. — Вы могли бы сделать с этого копии? — спросила она, протягивая Анджеле свои трофеи. Она решила, что не будет пытаться выдать эти две книжечки за свою собственность — все равно никто не поверит. Более того, сойди ей обман с рук, Александра бы оскорбилась. Ведь по этому ежедневнику видно, что дни его владелицы проходят впустую, а по записной книжке — что знакомых у нее немного. — Брат мужа сейчас в «Коттедже», улаживает формальности. Эти адреса и прочее нужны нам для уведомлений о похоронах… — добавила Александра. И осеклась. К чему эти пространные объяснения? Никогда не извиняйся и не оправдывайся, посоветовал бы Нед. Но это в прошлом. Теперь Нед все равно не способен ни оправдываться, ни извиняться.

На лице Анджелы Пэддл выразилось сомнение, смешанное с неохотой. Так она реагировала всегда, когда ее просили пустить в ход новомодную технику.

— Мы обычно не беремся копировать то, что в переплете, — сказала она. — Но в таких обстоятельствах, ради вас… Я попробую. Странно подумать: ваш муж лежит замороженный совсем рядом, во втором доме слева отсюда.

— И верно, странно, — сказала Александра.

— Я попозже сбегаю на него взгляну, — сказала Анджела Пэддл.

— Сбегайте непременно, — сказала Александра.

— Лучше увидеть, как оно на самом деле, чем всякими предположениями себя изводить. Миссис Линден только что оттуда вышла — в третий раз его навещала, — сказала Анджела Пэддл. — Совсем себя не жалеет. Молодчина. Живые должны приглядывать за мертвыми. Как все в наше время изменилось, прямо странно. Когда я рожала, никому бы и в голову не пришло допустить в родильную палату мужа. А теперь это почти закон. С покойниками — наоборот: раньше их старались убрать с глаз долой, поменьше о них думать. А теперь все наперегонки несутся в морг поглядеть, — и Анджела вдруг запела. То был церковный гимн:

Господь, не оставляй меня

В последний миг мой, миг земной,

В закатный час, на исходе дня

Душевный мне даруй покой.

— Да, — повторила Александра, — душевный мне даруй покой.

И отметила про себя, что у Анджелы, должно быть, не все дома. Кошмарная женщина. Чуть не довела ее, Александру, до слез.

— Хороший человек — наш мистер Лайтфут, — сказала Анджела Пэддл. — Не желала бы я быть на его месте, хоть все и делают вид, будто в его работе ничего особенного нет.

— Нет-нет, занимайтесь уж лучше своими факсами, — сказала Александра. — Значит, Дженни Линден заходила?

Я не сказала бы, что она наша близкая приятельница.

— А она говорит, что она ваша близкая приятельница, — сказала Анджела Пэддл. — И к тому же коллега мистера Лудда. Даже умер он на ее глазах — вот ведь бедняжка, такой шок!

— Дженни Линден, судя по всему, глубоко удручена горем, — сказала Александра, — но у нее, мягко говоря, крайне богатое воображение. Я бы на вашем месте не придавала большого значения ее словам. Когда мой муж умер, он находился дома один.

— Да-да-да, — сказала Анджела Пэддл. — Умер ночью, верно? А вы были в Лондоне, на этой своей постановке про куклу. Миссис Линден так рассказывает, что ничего не поймешь. Сами знаете, есть такие люди — она говорит, а сама носом хлюпает, слезами обливается, мечется из угла в угол. Но вот что я вам скажу: по-моему, с ее стороны очень мило, что она от тела почти не отходит.

— Ну разумеется, — сказала Александра. — В компании всегда веселее. Пойду-ка и я посижу с Недом немножко. За копиями вернусь часа через два.

— Они вам дорого обойдутся, — предупредила Анджела Пэддл.

— Не сомневаюсь, — лучезарно улыбнулась Александра.

К мистеру Лайтфуту Александра отправилась пешком, оставив машину у магазина Пэддлов. Мистер Лайтфут провел ее в морг. К счастью, в данный момент других желающих попрощаться с покойным не имелось. Мистер Лайтфут спросил, в какой одежде Александра предпочла бы кремировать Неда. Брат покойного звонил ему по телефону и сообщил, что предпочитает кремацию. Теперь мистер Лайтфут хотел бы удостовериться у вдовы, что мистер Хэмиш Лудд действительно уполномочен вести переговоры на сей счет. Заходила миссис Линден, интересовалась, будет ли тело предано земле. Иначе говоря, погребено на кладбище.

— При чем здесь миссис Линден? — спросила Александра.

— Бедняжка страшно удручена утратой, — сказал мистер Лайтфут. — Малость не в себе, но это извинительно. Я такие вещи воспринимаю философски. Все равно вдова — вы, это для меня главное.

Рассматривая тело Неда, Александра осознала, что должна взять ситуацию под свой контроль. «Правда» никогда не была для нее чем-то священным; Александра считала, что у каждого времени своя правда и полагаться на незыблемость истин — все равно что слепо подчиняться загодя составленному плану. Выходя на сцену, Александра сегодня может играть свою роль так, а завтра — совсем иначе; но всякий раз она играет правдиво. Выполняет свои обязанности. Александра сознавала, как ненадежны слова. Она знала: чем громче клянешься, тем меньше тебе веры. Она знала: определения не столько объясняют, сколько ограничивают; очистив правду, как луковицу, от кожуры домыслов и субъективных мнений, обнаруживаешь, что даже твердая сердцевина — лишь иллюзия, лишь аморфная, прикрытая очередным слоем кожуры мякоть. И вскоре тебе уже никакая правда не нужна — узнать бы только, как все случилось.

— Мистер Лайтфут, — спросила Александра наконец без обиняков, — где, собственно, лежало тело, когда вы приехали?

— На полу, — сказал мистер Лайтфут. — Прикрытое одеялом.

— Знаю, — сказала Александра. — На полу, но где?

— Что ж, — сказал мистер Лайтфут, — не стану лукавить. Наверху в коридоре, у самой лестницы.

Александра задумалась.

— Почему мои подруги сказали, что оно было в столовой?

— У вас, творческих людей, свои обычаи, — сказал мистер Лайтфут. — Откуда мне знать? Все эти ваши перепланировки. Из двух комнат делают одну. Настоящей гостиной уже ни у кого не найдешь — не модно! Я это знаю на собственном горьком опыте.

— Нед вышел в коридор и упал, не дойдя до лестницы?

— Он умер в собственной постели, — сказал мистер Лайтфут. — Как и полагается мужчине. Потом ваша подруга — та, у которой языковая школа, — попробовала по каким-то своим причинам перетащить его вниз, но транспортировать неостывшее тело очень нелегко. Так что она просто прикрыла его одеялом и оставила у лестницы.

— Кого вы застали в доме, когда приехали? — спросила Александра.

— Миссис Лудд, не надо так упорно думать о прошлом. Подумайте о том, что с вами будет дальше. Не нужно застревать на месте. Я это всем советую.

— Дженни Линден там была?

— Была ли там миссис Линден? Да она металась из угла в угол, точно курица с отрубленной головой. Совершенно голая. И все падала на тело, ластилась к нему, не давала нам его с места сдвинуть. Ну да с женщинами такое часто бывает — я хочу сказать, в подобных обстоятельствах. На дворе еще темно, пес лает без передышки — никто не догадался его выгулять. Я схватил какую-то ночную рубашку и напялил на миссис Линден, чтобы не позорилась.