Онлайн книга «Последний расчет»
|
– Как его зовут? – Уле. Фамилия Эйдесен. – Что он за человек? – Самый заурядный… ничего особенного… самый обычный молодой человек… – Аннабет пожала плечами. – Но что их объединило? Почему они оказались вместе? – Кажется, он тренер по теннису или что-то в этом роде. – Аннабет Ос презрительно улыбнулась. – Нет, я пошутила. Он инструктор по дайвингу… или преподаватель на курсах иностранного языка. Если честно, я не помню, чем именно он занимается, но помню, что чем-то таким… банальным. – Какое у вас сложилось впечатление об Уле? – Самый обычный парень, неглубокий… разумеется, по моему мнению… и потому скучный… и очень ревнивый. Оба детектива пристально посмотрели на Аннабет. – Хотя жестоким он мне не показался. Просто ревнивым. Не думаю, что он когда-нибудь применял к ней насилие, давил на нее… – Обычный ревнивец-зануда? – Да. – И в чем проявлялась его ревность? – Понятия не имею! И вообще, я почти не знаю его и потому не могу судить. – Как по-вашему, что Катрине нашла в таком, как Уле? – Статус. – Что вы имеете в виду? – То, что сказала. Он похож на модель из рекламы дезодоранта – ну, знаете, бритоголовый, модно одевается. Для Катрине он стал статусным символом; таким не стыдно похвастать перед другими женщинами. Превосходный кусок мяса. – Кусок мяса?! – Да… Он похож на многих молодых людей. Они годятся только на то, чтобы спариваться. Наверное, бойфренд Катрине хорош в постели. – У нее большая татуировка вокруг пупка. В ней что-то символическое? – спросил Фрёлик. – Понятия не имею, – ответила Аннабет и, подумав, продолжала: – По-моему, нет. Типичная безвкусная наколка… наши пациенты любят такие. Наверное, что-то эротическое, сексуальное. – Вы не знаете, в прошлом она занималась проституцией? – Они все этим промышляли. Фрёлик удивленно поднял брови. – Во всяком случае, большинство из них. – И Катрине тоже? – Д-да… и она тоже. Гунарстранна кашлянул и спросил: – Когда вы видели Катрине в последний раз? – В субботу, – немного растерянно ответила Аннабет. – На приеме у нас дома. Ей стало нехорошо, и она ушла пораньше… – Иными словами, вы принадлежите к числу тех людей, кто последними видел ее живой. Аннабет и Гунарстранна несколько секунд смотрели друг на друга. Аннабет первая отвела взгляд. – Да… мы пригласили в гости еще несколько человек. – Вы сказали, ей стало нехорошо… – Сначала она, кажется, потеряла сознание, а потом ее вырвало. Я очень расстроилась, потому что вначале решила, что она напилась. Представьте, как нехорошо, если пациенты реабилитационного центра напиваются в доме заведующей! – Но она не пила? – Нет, она весь вечер не притрагивалась к спиртному. И еда тут тоже ни при чем, потому что все гости ели одно и то же, но больше никого не стошнило. – Значит, с ней случился припадок, – повторил Гунарстранна. – И она ушла пораньше… вместе со своим бойфрендом? – Нет, кажется, она вызвала такси. – Кажется? То есть вы не знаете? – Откровенно говоря, нет. Я не знаю, как она вернулась домой. – Домой она так и не вернулась. Аннабет закрыла глаза. – Гунарстранна, не усугубляйте мое положение. Я не знаю, кто ее увез. Знаю только, что кто-то о ней позаботился. Она ушла из нашего дома раньше остальных… Я решила, что она вызвала такси. – Когда примерно она ушла? – Наверное, около полуночи. Гунарстранна кивнул. – Фру Ос, – сказал он, – теперь я вынужден напомнить вам, что параметры нашей беседы несколько изменились. – Что значит «параметры изменились»? Неужели вы думаете, что… Боже мой, объяснитесь! – Мы ничего пока не думаем, – мягко ответил Гунарстранна. – Изменение заключается в том, что вы больше не обязаны хранить тайны, доверенные вам вашей пациенткой. Если же вы до сих пор считаете себя связанной нормами профессиональной этики, я, как представитель власти, могу освободить вас… – В этом нет необходимости, – заверила его Аннабет. – Давайте будем справляться с трудностями по мере их поступления. – Отлично, – кивнул Гунарстранна. – Сегодня провели вскрытие Катрине Браттеруд. – Кивком он указал на здание Института судебной медицины. – Да, – сказала Аннабет. – На нем присутствовали мы с Фрёликом. – Да… – Очень важно выяснить, что же именно с ней произошло, – продолжал инспектор. – Вы совершенно уверены, что ее стошнило? – Я не стояла и не наблюдала за ней, если вы это имеете в виду. – Какую еду подавали на вечеринке? – А что? – Я хотел бы сравнить ваш ответ с тем, что обнаружили у нее в желудке. Аннабет передернуло. – На закуску были мидии, – начала перечислять она. – Потом я накрыла шведский стол: салаты, холодное мясо, легкие закуски к вину и пиву – оливки, артишоки и прочее… сырная тарелка после горячего… красное вино… пиво… минеральная вода для всех желающих… кофе с коньяком. Гунарстранна кивнул и продолжал: – У нее под ногтями обнаружены частицы кожи, что, наряду с другими подробностями, наводит на мысль, что она защищалась. – Хотите сказать – царапалась? Инспектор кивнул. – Бедная Катрине! – пробормотала Аннабет. Поскольку ее собеседники молчали, она вновь заговорила: – На всякий случай знайте: я не заметила в своем окружении человека с исцарапанным лицом. – Как вы думаете, почему родители Катрине не объявили ее в розыск? – Похоже, они по ней не очень скучают. – Пожалуйста, объясните, что вы хотите этим сказать. – Я хочу сказать, что фру Браттеруд живет как цыганка – либо в своей лачуге, больше похожей на сарай, либо у кого-то из многочисленных кавалеров. Она алкоголичка и вряд ли помнит, сколько Катрине лет. Пока Катрине была у нас, ее мать ни разу не пришла на день рождения дочери… – А отец? – Умер, когда ей было десять или одиннадцать лет. Кстати, родители у нее приемные; ее удочерили. – Приемные родители? – удивился Фрёлик. – Почему алкоголичке позволили удочерить Катрине? – Наверное, тогда ее мать еще не пила. |