Онлайн книга «Дублер»
|
Стивен рассмеялся: – А зачем вы тогда его купили? – Я-то не покупала, это Джош купил, как раз перед нашей свадьбой. Формально я здесь всего лишь квартирантка. Большая часть моих вещей до сих пор валяется на складе в Штатах. Это не очень-то мне по вкусу, знаете же, как говорят: «дом не дом без пандуса для скейтборда». – Видели бы вы мой. Такая дыра… – Вы живете один? – Угу. – Одиноки? – Недавно развелся. – Вы еще слишком молоды, чтобы разводиться. – Я ранняя пташка. Нора рассмеялась, и Стивен ощутил легкий трепет восторга, глядя, как она хохочет. Затем повисла еще одна пауза, пока Нора глубоко затягивалась сигаретой. – А почему вы развелись? – О… – Если это не личный вопрос. – Ну, если подумать… – Дайте угадаю – она вас избивала? – Нет. Ну, не физически. Нора поморщилась: – Эй, вы же не собираетесь спрыгнуть с крыши? – Нет. – Потому что мне совсем не хочется отвечать за смерть гостя. Ну, некоторых гостей, по крайней мере… – Разве что я не гость. – Ну и что. Это вообще не мое дело. Прошу прощения, сменим тему… Ладно, скажите мне, какого черта вы занимаетесь этой дурацкой работой? – Вы имеете в виду актерскую или официантскую? – Ну, официант – это не дурацкая работа, так что… – Вы всегда говорите то, что думаете? – Стивен, между нами, я, возможно, выпила лишнего. – Что ж, я занимаюсь этим, потому что мне нравится. Даже если работа совершенно дурацкая. И вообще я ее люблю. А вот то, что между, нравится мне гораздо меньше. – Тогда зачем это делать? – спросила она. Интересно, с чего это она так вскинулась? – подумал он. Подобные разговоры он вел бесчисленное множество раз, особенно с заботливыми пожилыми родственниками под Рождество, но удовольствия не получал. – Не знаю. Чересчур буйное воображение? Наверное, смотрел слишком много фильмов в подростковом возрасте. – Многие смотрели высадку на Луну, но не все попытались стать космонавтами. – Нет, но знаете же, как это бывает: сыграешь в парочке пьес еще в школе… – Вы много бывали в театре? – На самом деле нет. Я играл в пьесах, но не ходил в театр вообще, только пантомиму видел. На острове Уайт почему-то нет своего Уэст-Энда. Точнее, он есть, но называется Вентнор. – (Нора, очевидно, не понимала, о чем он.) – Так что мне нравилось играть в пьесах, но предпочитал я всегда кино. – Я тоже! Знаете, возможно, мне не следует этого говорить – Джош считает такие слова чем-то вроде богохульства, – но я не выношу походы в театр. Всякий раз, как Джош выползает на сцену в этом ортопедическом ботинке и начинает говорить странным, идиотским, воркующим голосом, который ему положен по роли, меня просто смех разбирает. Мне хочется заорать ему: «Говори нормально!» Вы не согласны? – Без комментариев, – улыбнулся Стивен и вернулся к созерцанию вида. – А вы предпочитаете играть в театре или в кино? – Трудно сказать. – Он мог, конечно, изложить генеральную линию насчет предпочтения непосредственного отклика театральной публики, но ведь основной его опыт в кино проистекал из главной роли в «Белка Сэмми поет любимые детские песенки», а Стивен подозревал, что это не входит в обычные представления о кино. Он решил сменить тему: – А как насчет вас? Чем вы занимаетесь? – Чем я занимаюсь? О, это очень хороший вопрос. Когда я повстречала Джоша, то была официанткой в одном баре в Бруклине. – Вы сами оттуда? – Из Бруклина? Ага, то есть нет, нет – из Нью-Джерси. Моя семья из Джерси-Сити, который рядом с Нью-Йорком, но не в нем, если вы понимаете, о чем я. В любом случае именно так мы и встретились: в баре. Скромная официантка приносит Джошу Харперу «клубный сэндвич», а остальное – история для шоу-бизнеса. Все это… – она обвела рукой вид, – что-то вроде самых больших чаевых в мире. – Она сделала долгий глоток из стоявшей рядом бутылки шампанского, взяв ее за горлышко, словно пиво, потом передала бутылку Стивену, добавив, как будто вдруг вспомнила: – О, а еще однажды я записала хитовый сингл. Давным-давно, во тьме веков. – Правда? – Угу. Ну, это я говорю «хитовый». Номер сто два в рейтинге журнала «Биллборд», девяносто шестой год. – Это же потрясающе. – Ну, не потрясающе, – возразила она, хотя Стивен говорил совершенно искренне. Нора была из тех женщин, которым особенно подходит низко висящая бас-гитара. – И как ваш хит звучал? – Обычно: бодренько, бренчаще, такая как бы Джони Митчелл для университетского радио. Музычка, под которую комфортно есть. Мы назывались «Нора Шульц и новые варвары», если вы можете в это поверить. Звукозаписывающая компания посчитала меня новой Аланис Мориссетт. Я была чем-то вроде ее дублерши. Если бы Аланис Мориссетт как-нибудь свалилась с табуретки, то компания бы десантировала меня на ее место. Бог знает почему – мне даже не особенно нравится Аланис Мориссетт. Забавно, вам не кажется? – «Нора Шульц и новые варвары». Отличное название. – Отключает язык, да? Не могу понять, почему мы не раскрутились. Конечно, компания хотела, чтобы я поменяла название на что-нибудь более бело-англосаксонско-протестантское, в идеале «Маланис Флориссетт» – или что-нибудь в таком духе. Они думали, что так мы будем лучше продаваться, но я придерживалась своих эстетических принципов и осталась Норой Шульц. Ну а дальше уже рок-н-ролльная история. Номер сто два, с пулей [14] . – А как называлась песня? – Значит, вы не помните? – Напомните мне. – Поверьте, вы о ней не слышали. – Все равно скажите. – Я этим не горжусь… – Давайте же. – Она называлась, – Нора поморщилась, – боже мой, она называлась… «Подсела на любовь». Стивен тоже поморщился: – Отличное название. – Разве нет? А детишки обожают все эти наркотические метафоры. И любые песни, где наркотики рифмуются с котиками, экзотиками и невротиками, прямо-таки обречены стать хитом, так ведь? – Знаете, по-моему, я о вас слышал. – Врун. – И почему вы бросили это занятие? – Я не бросала – оно само меня бросило. Кроме того, те немногие связи, что у меня еще есть, остались в Штатах, а Джошу нужно быть здесь для работы. Он на той самой ключевой стадии карьеры – по крайней мере, так он мне все время говорит. Так что мы решили это приостановить. Временно, конечно. А пока я немного пишу. |