Онлайн книга «Каменный убийца»
– Молодец, – сказала шеф-повар Вероника. – Чертов Элиот! Извини. – Метрдотель посмотрел на Веронику извиняющимся взглядом. – Но он намеренно пугает других. Он принялся насыпать сахар в фарфоровую сахарницу, и она с удивлением увидела, что руки у него дрожат. – Теперь у нас сахара хватает? – Она кивнула на пустой пакет с сахаром в его руке. – Вполне. Странно, что он тогда кончился. Ты не думаешь… – Что? Элиот? Зачем ему это? Метрдотель пожал плечами: – Когда случается что-то необычное, можно не сомневаться, что за этим стоит он. Шеф-повар Вероника была с ним согласна. За долгие годы у них прошло выучку немало молодых ребят. Сотни. Но Элиот среди них оказался один. «Он их так любит, – думала Вероника, глядя на Пьера. – Словно это его дети». И она не в первый раз спросила себя, насколько ему не хватает отцовства. Из него получился бы хороший отец. Он учил этих ребят, воспитывал их. Мало того, он обеспечил им стабильное существование и уютный дом. В этом медвежьем углу у них было все, что необходимо человеку. Хорошая еда, теплая постель и твердая почва под ногами. Пьер отказался от собственных детей ради дома в этой глуши и заботы о других людях и детях других людей. Они оба пошли на это. Но вот по прошествии почти тридцати лет один из них, кажется, вывел Пьера из себя. Шеф-повар Вероника любила природу и уделяла немало времени ее изучению, и она знала, что из чрева и из чащи иногда появляется нечто неестественное. Она думала об Элиоте и спрашивала себя, а на самом ли деле этот красивый молодой человек является тем, чем кажется. * * * – Что ты думаешь о статуе? – спросила Рейн-Мари, когда после обеда они сидели за чашечкой кофе с коньяком. Темноту рассекали только светляки, мелькавшие здесь и там. Морроу все еще были в доме, ели в тишине, и весь мир принадлежал Гамашам. Гамаш задумался на секунду. – Я был поражен. – И я тоже, – сказала она, глядя в ту сторону, где стоял памятник. Но вечер был темен, и она не видела худого, усталого лица Чарльза Морроу. Красивого человека, превратившегося в камень. После открытия памятника ветер неуклонно набирал силу. Но он не освежал, а, казалось, нес с собой еще больше жары и влажности. Из открытых окон Большого зала доносились звуки музыки Баха. Арман ослабил галстук: – Вот так получше будет. Ты видела? – Он показал на озеро, хотя нужды в этом не было. – Молния, – сказала Рейн-Мари. – Пьер был прав. Будет гроза. Ее муж шевелил губами, произнося шепотом цифры, – отсчитывал секунды между светом и звуком. И вот издалека донеслось глухое урчание. Гром прогрохотал, затих и снова отозвался рокотом. – Еще далеко, – заметил Гамаш. – Может, и пройдет стороной. Грозы иногда тормозятся в долинах. Но на самом деле он не думал, что гроза обойдет их стороной. Вскоре всей этой тишине и спокойствию придет конец. – Потерянный рай, – пробормотал он. Рейн-Мари продекламировала: Он в себе Обрел свое пространство, и создать В себе из Рая – Ад и Рай из Ада Он может. [39] Вот так-то, месье. Это рай. Он всегда будет раем. – Ты говоришь про это место? Про «Охотничью усадьбу»? – Нет. – Она обняла его. – Я говорю про это место. * * * – Пожалуйста, отнеси в Большой зал. – Пьер передал серебряный поднос с кофе, глинтвейном и шоколадом одному из официантов. – Это для мадам Мартин. – Эй, я тебя подменю. Я возьму это. – Элиот, стоявший у дверей, потянулся к подносу. – Я видел, как она вышла в сад покурить. А ты можешь взять мой. Это для миссис Морроу. – Это та, которая растрепанная? – с надеждой спросил официант. – Нет, которая сдувшаяся, как воздушный шарик, – сказал Элиот. – Сандра Морроу. – Заметив выражение лица другого официанта, он понизил голос. – Слушай, я знаю, куда миссис Мартин ходит курить. Ты будешь бродить вокруг без толку и так и не найдешь ее. – Откуда ты знаешь, куда она ходит? – прошептал другой официант. – Просто знаю, и все. – Оставь, старина. Не понесу я это миссис Морроу. Она пошлет меня за добавкой шоколада, или за другим сортом, или за большей чашкой кофе. Отвяжись. Официант не выпускал подноса из рук, а Элиот тянул его на себя. – Что тут происходит? Почему вы оба еще здесь? Они подняли глаза: метрдотель стоял рядом с ними. Он смотрел на их руки – все четыре цеплялись за серебряный поднос, предназначенный Джулии Мартин. Шеф-повар Вероника, выкладывавшая на тарелку миниатюрные pâtisserie, [40] прекратила работать и уставилась на них. – Элиот, разве это не твой поднос? – Метрдотель кивнул на поднос, стоящий на старом сосновом буфете. – Да что за проблема? Мы просто торгуемся. – Ничего мы не торгуемся, – сказал второй официант, вырывая поднос из рук Элиота. При этом он расплескал немного кофе. – Все, хватит. Возьми другой поднос и кофе, – приказал Пьер официанту. – А ты иди со мной. Он отвел Элиота в дальний конец кухни. Избежать там взглядов исподтишка они не могли, но для посторонних ушей их разговор был недостижим. – В чем дело? Между тобой и миссис Мартин что-то происходит? – Нет, сэр. – Тогда из-за чего этот сыр-бор? – Просто я не выношу миссис Морроу, только и всего. Пьер задумался. Он мог это понять. Ему она тоже не нравилась. – Как бы то ни было, она наша гостья. Мы не можем обслуживать только тех, кто нам нравится. – Он улыбнулся Элиоту. – Да, сэр. – Элиот не улыбнулся ему в ответ. – Bon, – сказал Пьер. – Я это отнесу. Он забрал у удивленного официанта новый поднос, подготовленный для Джулии Мартин, и вышел из кухни. – Чего хочет старик? – спросила одна из официанток у Элиота. Тот взял поднос, чтобы отнести его Сандре Морроу, которая наверняка скажет, что ждала слишком долго и кофе остыл. – Он не хочет, чтобы я обслуживал Джулию Мартин, – ответил Элиот. – Он оставляет ее для себя. Ты видела, как он на нее смотрит? Я думаю, он в нее втрескался, – пропел он подростковым фальцетом. Они оба взяли подносы и вышли через распашные двери. У речи Элиота аудитория была больше, чем он думал. Шеф-повар Вероника вытерла руки о чайное полотенце и уставилась на дверь, которая раскачивалась туда-сюда, пока не остановилась. |