Онлайн книга «Жених и невеста»
|
– Что за бред? – Клянусь! И только на третий раз, когда уже никто не верил, запрятали по-настоящему. – Я очень рада, очень, – опять затараторила мать. – Пускай там сгниёт вместе с ремешком от своей проклятой кобуры. Адик, какой светлый мальчик! – А что с его домом? – неожиданно оживился Марат. – Адика? – взметнул брови отец. – Так его жена продала этот дом какому-то типу из полиции. Он сам пришёл и объяснил, бумаги показал. – Представляешь, какая наглячка? – снова раскалилась мать. – Я её нашла на молочной ферме, думаю, дочка моей троюродной племянницы, работящая девочка, как раз для Адика, на ноги его поставит, а она! Мало того что детей забрала с концами, так ещё и втихую дом продала. А нам ничего! Всё себе в карман! – А ты что хотела? Что ты чужие деньги считаешь? – заныл отец. – И буду считать. Кто этого мальчика с детства одевал и кормил? Кто? Она, что ли? Пришла на готовенькое. Вот сейчас все молодые такие. Не успела замуж выйти, сразу квартиру ей подавай или дом и машину. А горбатиться за них семьи мужей должны. – Ну всё, уже не остановится, – пробормотал про себя отец, доставая откуда-то из-под себя газеты. – И машину Адика, и дом – всё этот полицейский купил. – Не простой. Полковник, – вставил отец, не отрываясь от газеты. – Полковник… Да хоть бы генерал. Не хочу я такого соседа. Теперь каждый день просыпаюсь от плохих снов. Думаю: а если этому менту под бампер взрывчатку поставят, то и в нас попасть может. Мы же рядом совсем. – Да проверяет он бампер. Каждое утро выходит, проверяет, – точно так же, из-за газеты заметил отец. – Проверяет он! Лучше бы он поменьше на свадьбах гулял, – не прекращала мать. – И людям носы не сворачивал. Привыкли пытать в своих подвалах… – Ты о чём, мама? – удивился Марат, успевший отвыкнуть от материнского темперамента. – А о том, что этот полковник или генерал, я не знаю, вернулся пьяный со свадьбы начальника… – Из города, – вклеил отец. – Да, из города, где мы, к сожалению, не живём, а печёмся в этом коровнике без навеса. И вот, вернулся он со свадьбы и пристал к сыну Мухтара. Ну, у которого ишемия и забор не крашенный два года, стыдно должно быть, куда жена его смотрит… – Мама… – Ну, пристал к сыну Мухтара. Типа: я из шестого отдела, а ты кто такой? С ним ещё дружки были, оттуда же. Ну, сын Мухтара, Алишка, он законы знает, сразу попятился и удостоверение попросил. Тем более что коньяком воняло на всю улицу. А полковник тут ему и врезал в нос с разлёту и нос сломал аж в трёх местах. И дружки навалились. Стали колошматить. Один по животу прыгает, другой на грудь сел верхом. Ужас! И удостоверение ему суют, издеваются, типа, смотри, любуйся. Но Алишка сумел одного ногами пнуть так, что тот в канаву отлетел. – Ты сама это видела, слушай? – бросил отец газету. – Что ты сочиняешь? – Мне Мухтар рассказывал. Сына изуродовали, а теперь дело хотят пришить за насилие в отношении представителя власти. – Да этот сын за «железку» ходит, ещё неизвестно, чему их там учат. Просто так полицейский ни к кому не подойдёт… – Ха-ха-ха, – громогласно засмеялась мать, – ты хоть сына не смеши, он у тебя адвокатом в Москве работает, ещё не такого навидался. – Мама, ну я, конечно, навидался, но ты тоже кидаешься делать выводы. И дома, я давно заметил. Спрячешь куда-нибудь нужную вещь или деньги, а потом не можешь найти и сразу всех обвиняешь. Строишь сценарии: кто стащил, когда, каким способом. – Правда, правда, – закрякал опять отец. – Ну вот, пожалуйста. Приехал, чтобы мать пилить. С отцом заодно, – возмущённо замерла мать, до того активно переставлявшая посуду у раковины. – Ты тут особо не расслабляйся. Ты же знаешь, что банкетный зал снят на тринадцатое и деньги уплачены. – Вот не надо сейчас… – Надо. Иначе ты до старости не женишься. Как дед Исхак, который с ума сошёл и каждую ночь в могилу ложился вместо постели. И «ясин» [8] сам над собою читал. – Ты хоть дай человеку отдохнуть, два дня в поезде трясся, – вступился за Марата отец. – А ты, Асельдер, ему дурную услугу не делай. Сам-то куда без меня. – Потом как будто вспомнила о чём-то, метнулась к плите. – Всё, Марат, бери чай, я с чабрецом заварила. Пей, а я сейчас сбегаю за списком. И ты, Асельдер. Мать хлопнула на застеленный японской клеёнкой стол тяжёлые чайные ложки, поднесла, держа за не успевшие нагреться краешки, горячие стаканы с чаем и умчалась, опять на ходу поправляя упрямые шпильки в посеребрённых годами волосах. – Фуф, – выдохнул Марат, улыбаясь. Отец не заметил его улыбки. Он сосредоточенно дёргал себя за мочку уха и молчал, задумавшись. – О чём думаешь, отец? – Я? – переспросил тот, очнувшись и пересаживаясь к столу. – Я думаю, что хорошо бы тебе от Русика этого балетного подальше. – Ты что, отец? – Мне его родные говорили, он на женщин вообще не смотрит. На борьбу не ходит. Вместо борьбы какие-то парные танцы у него, кадрили. – Танго… – Танго-манго. А прошлую зиму всё время плавать ездил в море, как больной. В ластах. – Отец, умоляю, ты кого слушаешь? Русик – нормальный пацан. – Тем более он у мечети за «железкой» живёт. – Да он никак с религией не связан. Ему вообще всё это по барабану. – Вот и это тоже плохо, если по барабану. Эти мечети тоже… Ты не знаешь, что вчера было? – Да тут каждый день что-то. – Короче, Духовное управление прислало за «железку» своего собственного имама. На замену тому, которого они после основания выбрали, ещё несколько лет назад. Из города, значит. И этот назначенный имам на «Приоре» прикатил, а с ним ещё много машин со спортсменами, автоматчиками. Чуть снова драка не случилась. – А чего это Духовное управление обостряет? – Раньше, наверное, им Халилбек мешал. Он же опекал эту новую мечеть, деньги давал. А теперь они думают, раз Халилбек в тюрьме, запросто можно своего человека поставить. Но народ такой сплочённый там оказался. Они своего имама на руках носят. И не пустили его сменить. – Они все «вахи» в этой мечети? Вместе с любимым имамом? – Откуда я знаю, Марат? Сейчас разве можно понять, кто есть кто. Но, думаю, зря муфтият так осмелел, что новых имамов вместо старых, избранных, силой навязывает. Халилбек тоже ещё выйти может. – Всё-таки побаиваешься, – не удержался Марат, допивая чай. – Ле [9] , ты что, думаешь, ты в Москве адвокат, значит, отцу можешь хамить, – вспыхнул отец. |