Онлайн книга «Завещание бессмертного»
|
Несколько недель его молчаливого стояния под окнами оборвались как сон: возмужавших эфебов разбросали по всем концам Аттики, охранять ее священные рубежи. Эвбулид попал служить в пограничную крепость Филу. Жизнь в крепости, несмотря на предчувствие близкой опасности, текла вяло и полусонно. Единственными врагами под высокими стенами были наглые лисы, повадившиеся таскать неосторожных гусей, выпущенных хозяйками на сочную зелень пригородных лужаек… Через год он возвратился в Афины. Словно почувствовав его возвращение, Гедита стояла у окна и, не побоявшись выглянувшей из–за ее плеча матери, приветливо помахала ему рукой. Осмелев, Эвбулид решительно постучал бронзовым молоточком в дверь и уже через десять минут возлежал на клине за уставленным скромным ужином столиком, беседуя с отцом Гедиты. Пожилой Калиопп приветливо расспрашивал Эвбулида о Филе, о службе, о том, как вооружены и обучены эфебы. Но, как только разговор коснулся его дочери, сказал: — Ты, Эвбулид, судя по всему, хороший человек. И родители твои были уважаемыми людьми. Лучшего мужа для своей дочери я и не желаю. Но я — приверженец давних обычаев и убежден в том, что лучший возраст для вступления в брак для невесты двенадцать — шестнадцать, а жениха — двадцать четыре — тридцать лет. И если Гедиту через месяц — другой уже можно вести к алтарю, то тебе нужно подождать еще самое малое, как я понимаю — четыре года! Дождешься — буду рад видеть тебя. Ровно через четыре года он снова вошел в дом, поразившись тому, что скромная обстановка за это время стала почти нищенской. Сильно сдавший Калиопп, узнав Эвбулида, пригласил его сесть и грустно сказал: - Откровенно говоря, давая тебе в прошлый раз отсрочку на четыре года, я думал, ты передумаешь, забудешь мою дочь… - Забыть Гедиту? — вскричал, поднимаясь, Эвбулид. - Сядь и не перебивай меня, — устало попросил Калиопп. — Я сделал так потому, что мне нечего тебе дать за Гедиту. Денег у меня нет, дом заложен–перезаложен, имущество — сам видишь, какое, так что приданого… - Не надо мне никакого приданого! — вскричал Эвбулид. — У меня есть дом и кое–какие средства, оставленные после смерти родителей. Главное — что я и Гедита любим друг друга! Расчувствовавшись, Калиопп благодарно положил ладонь на плечо Эвбулиду, но тут же строго заметил: - Любовь любовью, но без приданого афинский брак считается недействительным! - Да никто даже не узнает об этом! — клятвенно заверил Эвбулид. - Ах, молодость, молодость… — вздохнул Калиопп. — Когда–нибудь ты сам станешь отцом взрослой дочери и поймешь, как это тревожно отдавать свою дочь замуж без приданого. Ведь это означает, что ее положение в твоем доме будет необеспеченным. Нет, — поднялся он, давая понять, что разговор окончен. — Давать за невестой приданое требует закон, но больше — обычай, более могущественный, чем любое писаное правило. И я не в силах нарушить его. Прощай! Ошеломленный отказом, Эвбулид вышел из дома, не глядя на дорогое окно, побрел по улице и очнулся оттого, что кто–то схватил его за руку. Он поднял глаза и увидел улыбающегося Фемистокла. - Эвбулид, ты? — радостно вскричал тот. — Ну что, прощай эфебия? - И не только она… — с горечью вздохнул Эвбулид. Несколько минут спустя, в харчевне, куда затащил его друг, он рассказал обо всем, что произошло в доме Калиоппа. - Какое варварство! — вскричал Фемистокл и, помогая себе нетерпеливыми жестами, горячо заговорил: — Человек, спасший от голода тысячи и тысячи афинян, должен доживать свой век в нищете и не в состоянии даже выдать замуж свою дочь! До какого же позора дожили Афины, если позволяют себе так обращаться с человеком, оказавшим неоценимые услуги отечеству! Раньше такое дело решилось бы очень просто! — заметил прислушивавшийся к их разговору старый хозяин харчевни. — Афинская община или несколько состоятельных граждан, сложившись, дали бы неплохое приданое для дочери такого заслуженного человека!.. - Ай, да старик! — всплеснул руками Фемистокл. — Да твоими устами говорят сами боги! Он швырнул на стол медяк за выпитое вино и потащил за собой Эвбулида. - Куда? — недоумевая, упирался он. Но Фемистокл был неумолим. Он провел Эвбулида через все Афины и, выйдя в богатый квартал, решительно постучал в двери первого же дома. - Жди меня здесь! — приказал он, направляясь в комнаты следом за рабом–привратником. До самого вечера обходил зажиточные дома Фемистокл. Из одного он выходил сердитым, грозя захлопнувшейся за ним двери кулаком, зато из других — сияющим и заговорщицки подмигивал ничего не понимающему Эвбулиду. Лишь незадолго до полуночи он обнял его и, как в тот памятный вечер в харчевне, когда обещал показать окна Гедиты, шепнул на ухо: - Приходи завтра пораньше к Калиоппу. - Но ведь он дал мне понять, чтобы я никогда больше не заходил в его дом! - Приходи! — настойчиво повторил Фемистокл. — Я уверен, что это будет самый счастливый день в твоей жизни! Эвбулид последовал совету друга и с рассветом уже робко стучался в дом Калиоппа. Дверь открыл сам хозяин, неожиданно помолодевший и заметно взволнованный. Вопреки опасениям, он приветливо поздоровался с Эвбулидом и радушным жестом пригласил его в комнату. Здесь на составленных вокруг столика с кувшином вина и сладостями клине уже возлежали семь или восемь человек, судя по одеждам и уверенным лицам, занимавших далеко не последние места в Афинах. При появлении Эвбулида они прервали свою беседу и с любопытством осмотрели его с ног до головы. — Ну что ж, вполне воспитанный и приятный молодой человек! — наконец, подал голос один из них, и недоумевающий Эвбулид с изумлением признал в нем одного из недавно избранных архонтов. - И мы, Калиопп, только можем поздравить тебя с такой удачной партией для твоей дочери! — принялись поддакивать остальные. — Выпьем за их будущее счастье! - И за их будущих детей, чтобы они были такими же честными и славными, как и ты, Калиопп! - Я думаю, что ничто не мешает нам тотчас же провести заключение контракта, — не терпящим возражений тоном заметил архонт после того, как чаши были осушены до дна. — Свидетелей для этого дела более, чем достаточно, отец невесты здесь, жених — тоже, ну а присутствие невесты вовсе необязательно! - Видишь ли, Эвбулид! — шепнул на ухо Эвбулиду Калиопп, пока гости переговаривались о содержании будущего брачного договора. — Оказывается, живы еще в Афинах давние добрые обычаи. Из уважения к моему прошлому, эти люди пришли мне на помощь и из своих средств решили выделить на приданое для Гедиты. Вот только не знаю, откуда они узнали, что я не могу выдать свою дочь за тебя! Наверное, им подсказали это сами боги… |