Онлайн книга «Шпоры на босу ногу»
|
– Позвольте! – Не позволю. А посему карету, лошадей, валенки, золото, горячительные напитки сдать моему офицеру. Император здесь я! – и, помолчав, полковник вдруг добавил: – Красотку тоже сдать. Мадам холодеющими пальцами впилась в руку Дюваля, но не проронила ни слова. – Я человек чести… – начал было Дюваль. Но полковник с насмешкой сказал: – Честь не валенки, можешь забирать с собой. А красотку оставишь здесь. И убирайся, пока цел! – полковник ударил кулаком по столу, весь подался вперед… И, наконец, лицо его показалось из тени. И было то лицо… – Кого я вижу! – воскликнул Дюваль и широко улыбнулся. – Лейтенант Лабуле! Шпион, доверенная крыса Оливьера! Последний негодяй, но негодяй всесильный, Мадам! И тут, как пишут в изящных романах, наступила долгая, томительная пауза. – …Шарль Дюваль! – наконец-то узнал Лабуле. – Тильзит, пьяный казак и карты. – Вот именно, – кивнул Дюваль и снова улыбнулся. Он чувствовал себя хозяином положения. – Так, может быть, снова сыграем? По маленькой: я ставлю на кон лошадей и валенки, а вы свою жизнь. Итак, начнем! – и с этими словами сержант выложил на стол пистолет. Ход был рискованный, зато весьма эффектный. Да и, потом, нельзя забывать про азарт! Но: – Да какая же тут игра, если у вас все козыри на руках! – сердито сказал Лабуле, как завороженный глядя на пистолет. Точнее, на черную бездонную дырочку в его стволе. Дюваль, зорко наблюдая за противником, потянулся к пистолету и сказал: – Ну, если вы пас, то я вынужден вистовать… – Нет-нет! – вмешалась Мадам. – Так это смахивает на убийство! Дюваль поморщился и покосился на Мадам, сказал сердито: – Я же просил вас мол… И не договорил! Потому что полковник толкнул ногой стол! Очень сильно! Бутылки полетели во все стороны! Свеча погасла! А пистолет… Мадам поймала его на лету и с силой ткнула им в лоб вскочившему было Лабуле! Тот, как подкошенный, рухнул на лавку – и тут же на него навалился Дюваль!.. …И вот уже свеча опять горела на столе. Связанный по рукам и ногам Лабуле, неловко подвернув стянутые локти, старательно, букву за буквой, писал записку своему, как он выразился, «дежурному офицеру». Итак, шпион писал, а Шарль Дюваль диктовал: – … И беспрепятственно их пропустить, – сказал он, продолжая угрожать пистолетом. – Пишите! Ну! Но Лабуле поднял перо и усмехнулся. – Ну, что еще? – спросил Дюваль. – А то, – сказал шпион. – Вам, ладно, подскажу по старой дружбе. Ну кто это, скажите на милость, поверит, что я мог такое написать? Оставьте хоть что-нибудь. Дюваль нахмурился. – Карету, – подсказала Мадам. Дюваль, вздохнув, кивнул. – Ка-ре-ту, – вывел Лабуле и расписался. Дюваль забрал записку, спрятал. Потом убрал и пистолет. Потом, недобро глядя на полковника, задумался. – Что, – усмехнулся Лабуле, – желаете сорвать с меня эполеты? – Н-нет, – в ответ усмехнулся Дюваль. – Подобные вещи меня давно уже не волнуют. А вот выслушивать всякого рода глупости я по-прежнему очень не люблю. Вот почему… И тут сержант достал платок и ловко – р-раз, два, три – соорудил из него кляп, после так же ловко ткнул его в рот полковнику, приладил, подтянул, проверил, хорошо ли получилось… и сказал: – Вот, так оно верней. Молчание, вот что нас украшает. Мадам, прошу, – и он подал ей руку. И строго напомнил: – Нас ждут! Но Мадам вдруг сказала: – О, мой сержант! Я не хотела вас сразу расстраивать! Но я в этой суматохе потеряла брошь. Очень мне дорогую, фамильную! Так что вы ступайте пока, а я сейчас… Я одна поищу! И я быстро! – Зачем одна? – резонно возразил сержант. – Я помогу, поищем вместе. – Нет, вам здесь не найти, только затопчете. А я лучше… Я прошу вас, Шарль! Вот как она тогда его назвала – по имени! Сержант растерялся, нахмурился, пристально посмотрел на Мадам… И не удержался, сказал: – Н-ну, хорошо, я подожду на улице… А это тогда вам, – и он протянул ей пистолет. – Благодарю! – Надеюсь, будет не за что. И попрошу быстрей, Мадам, быстрей! И с этими словами сержант вышел. И лишь только за ним захлопнулась дверь, как Мадам торопливо подошла к Лабуле, вытащила у него изо рта кляп и сказала: – Полковник, мы действительно спешим. Поверьте, мне нет никакого дела до ваших личных счетов с сержантом, тем более, что наш любезный майор смертельно ранен! – Наш любезный майор? – переспросил Лабуле. – А кто же еще? – обиделась Мадам. – Наш любезный майор смертельно ранен, и неутешные кузины… – Скорблю и сочувствую! – подхватил Лабуле. – Что просит генерал? – Если у вас случайно сохранилась копия карты… – и Мадам многозначительно замолчала. – Н-не понял, – замялся Лабуле. – Генерал ищет копию карты того самого места, где оставлены известные ценности. Тут Лабуле не выдержал и улыбнулся. – А, так вот оно что! Итак, мадемуазель… – Мадам. – Итак, Мадам, – полковник приосанился, – итак, да будет вам известно, что «наш любезный майор смертельно ранен» отменили еще две недели назад, а посему… Но Мадам не дала ему досказать – наставив на шпиона пистолет, она уже безо всякой любезности спросила: – Где московские трофеи? Карты, планы, ориентиры местности. Кто выполнял приказ? – Какие трофеи, Мадам? Я ничего не понимаю. – Если вы сейчас же не ответите, я пущу вам пулю в лоб. А сержанту скажу, что вы покушались на мою честь. Поверьте, я не шучу, – и Мадам, слегка наклонившись, приставила пистолет ко лбу Лабуле. – Ну, хорошо, – побледнел Лабуле. – Я постараюсь вспомнить… А зачем вам такая прорва золота? – Я жадная, очень жадная женщина. О, если бы вы только знали, сколько денег уходит на одни только наряды! Ну, говорите! – Помилуйте, Мадам, но я не менее вашего жаден! – воскликнул полковник. – И если бы я только узнал, где спрятаны сокровища Кремля, то разве стал бы я торчать на этой нищей, дурацкой переправе?! – Но там, где сокрыты трофеи, уже гарцуют русские казаки. – Ну и что! Я перешел бы в русскую службу. Мадам пристально посмотрела на связанного полковника и насупилась так, как будто собиралась перехитрить не только его одного, но вместе с ним и все всю французскую разведку. Но… Мадам убрала пистолет и торопливо подошла к двери. |