Книга 50 дней до моего самоубийства, страница 150 – Стейс Крамер

– Знаешь, я пришла сюда, чтобы извиниться. Забавно, мы столько гадостей понаделали друг другу, но несмотря на это, когда ты была в розыске… я боялась за тебя.

Я неловко сглатываю.

– …Правда?

– Да. Даже если бы ты увела у меня сотню парней и наделала бы еще кучу всего, ты все равно будешь для меня не чужим человеком. Так что прости меня.

Я не верю своим ушам. Неужели рядом со мной действительно сидит моя бывшая лучшая подруга? После этих слов, кажется, что я говорю с совершенно другим человеком. Впервые Тезер Виккери в чем-то раскаивается.

– Тез… и ты тоже прости меня, – мой голос дрожит, – я такая идиотка, из-за меня разводятся твои родители.

– Ерунда, на самом деле, – смеется Тез, – конечно, сначала мне было тяжело, но потом я смирилась. Папа оставляет нам дом, машину, каждый месяц будет платить определенную сумму, так что ничего не изменилось.

Груз с моих плеч постепенно исчезает.

– Кстати, я пришла к тебе не одна, – Тез все это время держала в руках большую пластмассовую корзинку с крышкой, когда она открывает ее, мое сердце в одно мгновение замирает.

– Принц! – говорю я и тяну к нему руки.

– Он соскучился по тебе.

– Мой мальчик…

Я уже не узнаю этот крохотный беленький комочек. Он заметно вырос, распушился, поправился. Я запускаю руки в его теплую шерсть и закрываю глаза. Неужели я хоть кому-то принесла пользу? Я спасла жизнь этому крохе, и теперь он живет в сытости и тепле. Она заботилась о нем. Она выходила его. Если честно, я думала, что после нашей ссоры, она выкинет его в отместку мне. Но я, слава богу, ошиблась.

– Это так ужасно. Ребекки больше нет. А я как вспомню, что я с ней сделала, сразу биться головой об стенку хочется.

Мое сердце вновь сжимается. Я решаю как можно быстрее сменить тему для разговора.

– А вы с Адамом встречаетесь?

– Да… у нас все хорошо. Мы даже планируем вместе переехать в Нью-Йорк и поступить там в колледж. Правда, я еще не знаю, в какой именно, но мы с мамой уже купили огромную квартиру в шикарном районе Нью-Йорка.

– Здорово, – с досадой говорю я.

А ведь я тоже, как и все остальные мои сверстники, сейчас бы готовилась к экзаменам, выбирала колледж, но теперь дорога в светлое будущее мне навсегда закрыта.

– Представляешь, я до сих пор не могу определиться со своей профессией. Помнишь, я мечтала стать модельером? Может, мне стоит попробовать, как думаешь?

– Не знаю. Если тебе это нравится, то стоит.

– В том-то и дело, мне это очень нравится, но еще меня привлекает карьера актрисы, по-моему, я бы стала неплохой актрисой.

– Да… – чувствую, что вот-вот слезы посыплются из моих глаз.

– Шонна хочет открыть свой кондитерский магазин. Представляешь? Я так долго смеялась, а она даже на меня обиделась. А помнишь Мэри, ну, ту худышку из параллельного? Так вот, ее пригласили работать манекенщицей в Милан. Вот повезло.

Все. Больше не могу это слушать. Терпение иссякло. У всех нормальная, стандартная жизнь, планы, перспективы. А у меня из-за моей дурости ничего не осталось. Обидно, горько. Но в то же время, понимаю, что я все это заслужила.

– Тез, меня, кажется, Нэнси зовет. Я пойду. Я поднимаюсь со ступени.

– Слушай, я даже ничего не спросила о тебе…

– Давай потом. Мы сегодня устраиваем что-то типа прощального ужина, так что приходите с Адамом.

– Отлично, он как раз хотел навестить тебя на днях. Я касаюсь ручки двери.

– Да, и… забери его, – я отдаю Принца в руки Тезер, – думаю, ты сможешь о нем позаботиться.

* * *

Папа читает газету, Мы с Нэнси стоим у плиты, готовя говяжьи стейки.

– Вы с Тезер помирились? – спрашивает Лоренс.

– Вроде, да.

– Как хорошо. Я верила, что у вас все наладится. Мне нужно отойти ненадолго, пригляди за стейками.

– Ладно.

Нэнси выходит из кухни.

– До заседания осталось четыре дня, – говорит отец.

– И что?

– За это время Энтони мог бы горы свернуть и найти кучу обстоятельств, чтобы добиться условного наказания.

– Пап, мы же уже обсуждали это.

– Глория, я видел твоего бесплатного адвоката. Он палец о палец не ударит, чтобы спасти тебя.

– И пусть.

– Ты до конца хочешь угробить свою жизнь, да?

– Я уже сделала это, папа.

На нас обрушивается тишина. Последний день с моим отцом. Так хочется много сказать, но язык почему-то не поворачивается. В конце концов, я нахожу в себе силы и говорю то, о чем давно хотела сказать ему, но все никак не решалась.

– Пап, а ты знаешь, что мама и дядя Фред…

– Знаю, – перебивает меня отец.

– И как ты относишься к этому?

– А как я должен к этому относиться? Мы с Джоди считаемся мужем и женой только по документам. У каждого из нас теперь своя жизнь.

– Пап, пообещай мне, что ты не оставишь ее. Звони ей, навещайте ее с Нэнси… Я не доверяю Фреду, с мамой может все, что угодно, случиться.

– …Обещаю.

* * *

Зашторив окна, в полутемной комнате я лежу на кровати, слушаю музыку и вспоминаю, как мы с Беккс пошли на концерт, познакомились с ребятами и уехали далеко-далеко из Бревэрда. Будто переместились в другую реальность. Чувствую на сердце какую-то тяжесть. Лучше бы вообще этого ничего не было. Как бы я хотела избавиться от всех этих воспоминаний, которые только мучают меня, но в то же время хочу, чтобы моя дверь распахнулась, в комнату зашел Стив, назвал меня, как обычно, малышкой, и заключил меня в свои объятия. Сердце на части разрывается от желания снова увидеть его, Алекса, счастливых Джея и Ребекку.

Дверь комнаты открывается, но вопреки моим ожиданиям, на пороге стоит не Стив, а Нэнси.

– Глория, к тебе снова гости.

Я с неохотой поднимаюсь с кровати, затем спускаюсь с лестницы и вижу перед собой человека, которого я точно не ожидала увидеть.

– Привет, Лори, – говорит Мэтт.

Я с небывалым равнодушием, без всякого удивления и радости, смотрю на него.

– Здравствуй.

– Я так рад тебя видеть.

– Да неужели? – с насмешкой спрашиваю я.

Мэтт стал выглядеть гораздо старше. Он сменил стрижку, и теперь от его густой взъерошенной прически не осталось и следа. Легкая щетина на подбородке делает его солиднее. И теперь даже не верится, что этот парень когда-то играл в регби и тусовался на школьных вечеринках.

По сравнению с ним я выгляжу так, словно только что вернулась с вокзальной ночлежки. Представляю, что он сейчас думает обо мне и моем внешнем виде, хотя впрочем, мне абсолютно все равно.