Книга Элита элит, страница 45 – Роман Злотников

А еще я ввел ежевечерние сеансы иглоукалывания и медитацию. Мне нужно было максимально ускорить развитие у моих бойцов плотной нейросети и закрепление вырабатываемых рефлексов. А иных средств для этого в моем распоряжении не имелось. И вот тут девочка вновь показала себя с лучшей стороны, довольно быстро научившись правильно ставить иголки. Конечно, наиболее эффективные точки в ноздрях и районе позвоночного столба я ей пока не доверял. Здесь слишком велика опасность повредить головной или спинной мозг. Но вот уши и кисти рук она смогла полностью взять на себя уже на третий день.

Первый сеанс иглоукалывания вкупе с медитацией я провел вечером первого же дня марша. К вечеру мои подчиненные больше всего напоминали ошметки лимона, после того, как его выдавили. Тонкая кожура, а внутри — ничего. Я специально так распределил нагрузку, чтобы на протяжении дня все время работали разные группы мышц.

Так что когда мы вечером ушли на первый в серии кросс, в принципе все они чувствовали себя более-менее нормально. Мышцы лишь слегка ныли, правда, практически все — от бицепса до мелких мускулов, приводящих в движение мизинцы ног. Но люди воспринимали это состояние как легкую усталость, даже не подозревая, что на самом деле организм находится уже на последнем издыхании, ибо скорость поступления питательных веществ в митохондрии клеток намного уступала скорости расходования энергии.

Поэтому начался кросс довольно бодро… а вот закончился тем, что, когда я дал команду: «Стой!» — четверо упали на землю, мгновенно потеряв сознание. Впрочем, они были готовы потерять его еще за километр ранее, и мне пришлось специально работать с ними, чтобы удержать от этого.

Остальные были не лучше. Но это было именно то, чего я и добивался и что требовалось для выполнения ключевой задачи — скачкообразного изменения физических кондиций. Хотя сам скачок, по моим расчетам, должен был занять не менее недели. Человеческий организм обладает колоссальной инерцией, знаете ли…

Окинув взглядом свое совершенно изнуренное воинство, я усмехнулся про себя, а внешне только неодобрительно покачал головой:

— Да уж, хороши… И как только воевать думаете?

Ответом была тишина. У моих орлов не было сил даже на злобный взгляд, хотя я не сомневался, что мысленно удостоился самых нелестных эпитетов. Но давать им спуску я не собирался. Тем более что требовалось немедленно запустить следующий этап.

— Головатюк — быстро дрова и костер. Сокольницкая…

Девушка выглядела чуть лучше, поскольку основная нагрузка обошла ее стороной. Она еще не прошла этап игры в бирюльки, поэтому от большей части занятий я ее освободил. И ей досталось только на кроссе.

— …с тебя — похлебка. Максимально густая. Как можно больше мяса и овощей. Как можно больше лука. Вкусовые качества особого значения не имеют. Все понятно?

— Передохнуть бы трохи… — простонал Головатюк.

— Отставить передох! — чуть возвысил голос я. — Вперед, исполнять приказание!

Мне надо было, чтобы они как можно быстрее получили подпитку, иначе процесс истощения мог зайти слишком далеко, и я бы вместо ожидаемого рывка получил, наоборот, серьезный гормонально-метаболический сбой.

Пока мои подчиненные, более всего напоминающие сейчас крабов-инвалидов, потому что все их передвижения осуществлялись, этак ковыляя боком, занимались костром и приготовлением пищи, я расщепил пень, стоявший с краю поляны (во многом из-за него я и решил сделать остановку именно здесь), подготовив полторы сотни заготовок для игл. Хорошенько острогав, я воспользовался углями костра, чтобы их тщательно обжечь. Так что когда мои подчиненные закончили хлебать наваристый бульон (мясо и гущу я трогать категорически запретил: в таком состоянии их скорее всего просто бы вырвало), у меня уже все было готово.

— Так, теперь всем обнажиться по пояс, снять сапоги и сесть вокруг меня полукругом на колени, — приказал я.

Все, охая, постанывая и матерясь сквозь зубы, выполнили команду и уселись вокруг идиота, который довел людей до такого состояния и все никак не может успокоиться.

— Сейчас я сделаю кое-что с каждым из вас. После этого вы должны постараться полностью очистить свою голову от каких бы то ни было мыслей и попытаться расслышать музыку. — Я сделал паузу, ожидая вопрос.

И он последовал:

— Какую музыку?

— Какую услышите. Она непременно будет. Только, чтобы ее услышать, нужно постараться, понятно?

Сил на ответ ни у кого не было. Поэтому все просто промолчали. Я взял подготовленные иглы и присел на корточки перед Иванюшиным.

— Закрой глаза, — попросил я его.

Он послушно смежил веки. Я взял двадцатисантиметровую иглу и быстрым, но плавным движением загнал ему в левую ноздрю. Все вокруг в ужасе ахнули. Иванюшин испуганно открыл глаза.

— Иглу чувствуешь? — спросил я его.

Он скосил глаза на маленький кончик, торчащий из ноздри, и попытался кивнуть, но двадцатисантиметровый деревянный штырь ему помешал. Поэтому он, судорожно сглотнул и прошептал:

— Да-а…

— Больно?

Иванюшин несколько мгновений прислушивался к своим ощущениям, а затем удивленно ответил:

— Не-ет…

— И дальше больно не будет, — успокоил я его. — Подними правую руку и максимально растопырь пальцы.

Иванюшин послушно выполнил сказанное. Я быстрыми движениями загнал ему две иглы между указательным и средним пальцем и между мизинцем и безымянным. В последний момент Иванюшин попытался дернуться, но я был начеку и не позволил ему этого.

— И как, больно? — снова спросил я.

Иванюшин снова прислушался к ощущениям и опять удивленно ответил:

— Нет.

— Я же сказал, что не будет. А теперь — лучше закрой глаза. Так и тебе будет спокойнее, и мне легче.

Воткнув еще тринадцать иголок, я приготовил последнюю и спросил:

— Помнишь, что надо делать?

— Что? — переспросил Иванюшин.

Я терпеливо повторил еще раз:

— Полностью очистить свою голову от каких бы то ни было мыслей и попытаться услышать музыку. Понял?

— Да… а зачем это, товарищ командир?

— Завтра объясню, — отрезал я и вогнал ему последнюю иглу. Иванюшин обмяк.

Я протянул руку и проконтролировал пульс. Он был хороший — глубокий, мерный, ударов сорок в минуту. То, что надо…

Когда я закончил с последним бойцом и поднялся на ноги, девушка испуганно, но и где-то разочарованно уставилась на меня.

— А… я? Мне вы не будете это делать?

Я качнул головой.

— Нет. Тебе пока рано.

— А что это?

— Акупунктура.

Она замерла, запоминая неизвестный термин, а потом шепотом повторила его. Очень полезный навык, надо сказать.